Казнь аристократов на площади Буффе в Нанте. 1793 год Великая французская революция подарила миру образчики прекрасных деклараций, символизирующих свободу и демократию. В Декларации прав гражданина и человека от 26 августа 1789 года произнесено: " 1. Люди появляются и остаются вольными и одинаковыми в правах … " Да кто бы спорил. У нас в России также все одинаковы, лишь одни равнее остальных. " 5. Закон может запрещать только действия, вредные для сообщества. Все, что не воспрещено законодательством, то позволительно, и никто не может быть вынужден к деянию, не предписываемому законодательством ". Коварная эта единица – воля. Совсем нетакдавно в самый-самый расцвет криминальной революции в России 90-х годов ХХ века политики нам повторяли как заклинание: " Все что не запрещается законодательством, то разрешено ". Но при этом действовали по принципу: " То что позволительно Юпитеру, не позволено обычному смертному ". " 8. Закон может ставить наказания, только взыскательно и безусловно необходимые… " Пройдет совершенно мало времени и самым " нужным " наказанием во Франции будет смертная смерть. Спустя 4 года французы решили, что им необходима наиболее радикальная Декларация прав человека и гражданина. Такая декларация, включенная в Конституцию от 24 января 1793 года, гласила: " 1. Целью сообщества является повальное счастье…. " " 13. Так как любой предполагается невиновным, покуда не известно неприятное, то в случае необходимости подвергнуть кого-то задержанию каждого рода жесткость, не вызываемая при задержании необходимостью, обязана сердито караться законодательством. " 15. Закон обязан определять наказания, взыскательно и безусловно нужные; наказания обязаны быть соразмерны правонарушениям и могутбытьполезны социуму ". Однако декларированные права совершенно быстро закончили обладать какую или важность. Уже чрез полгода про обещанные права и свободы довелось забыть. Декрет о массовом комплекте от 23 августа 1793 года предписал, что все французы отныне объявляются в состоянии неизменной реквизиции. Еще наиболее антиконституционным смотрелся " Закон о подозрительных " от 17 сентября 1793 года. Он гласил: " Ст. 1. Немедленно по опубликовании реального декрета все подозрительные лица, какие находятся на местности Республики и еще продолжают воспользоваться волей, будут подвергнуты аресту. Ст. 2. Подозрительными числятся: 1) те, какие собственным поведением, или своими связями, или своими речами или сочинениями проявляют себя любителями тирании, федерализма и врагами свободы; 2) те, какие не сумеют... обосновать справедливость собственных средств существованию и исполнения гражданских повинностей; З) те, которым было отказано в выдаче свидетельств о добро прочности; 4) должностные лица, по распоряжению Конвента или его комиссаров, временно отрешенные от собственных повинностей или уволенные в отставку и не восстановленные в правах...; 5) те из былых дворян, так же как и их супругов, жен, отцов, матерей, сыновей или дочерей, братьев или сестер, а одинаковым образом и агентов-эмигрантов, какие не обнаруживали непрерывно собственной пре данности революции... " А для тех, кто пробовал возражать, у Революции уже было дьявольское открытие – Гильотина. Французский врач Жозеф Гильотен, давший родное имя машине для убийства, желал как лучше. Будучи депутатом Учредительного собрания, он в декабре 1789 года привнес предписание изготовить процесс экзекуции во Франции наименее невыносимым и наиболее демократичным. Раньше даже в погибели имелись сословные отличия. К представителям власти использовали благородную смерть – им отрубали голову, а ко всем иным использовали неприятную смерть – вешали. Гильотен, как доктор и анатом, лучше остальных депутатов разбирался в физиологии погибели. А поэтому внеспредложение сотворить не лишь демократический метод экзекуции, но и механизированный. В одной из книг об Италии Жозеф Гильотен увидел иллюстрацию, изображавшую смерть при поддержке механического топора в Милане. А поэтому зажегся идеей сотворить наиболее усовершенствованный машинный топор во Франции. Для реализации предписания Гильотена была сформирована особая комиссия. Непосредственно изготовление механизма поначалу желали доверить плотнику Гидону. Тот запросил за работу 5 600 ливров. Эту стоимость сочли лишней, и передали заказ наиболее скромному в аппетитах мастеру - Тоббиасу Шмидту из Страсбурга. Вообще-то Шмидт занимался созданием пианино, но посчитал, что справится и с приспособлением для отрубания голов. Сначала он умолял 960 ливров, позже остановился на стоимости в 812 ливров. Эта стоимость устроила власти. Вскоре комиссия, в состав которой вошли врач Антуан Луи и Тоббиас Шмидт, общими усилиями сконструировала установка для перерубания шеи. Главной его деталью стал косой тяжкий нож, весом от 40 до160 килограммов, который времяотвремени именовали " барашком ", падающий книзу вдоль вертикальных древесных обращающих. Нож поднимали на вертикальных древесных стойках на высоту 2-3 метра и удерживали верёвкой. Голову гильотинируемого помещали в особое ущелье у основания механизма, после что веревка, удерживающая нож, отпускалась, и он с большущий скоростью скользил книзу по обращающим желобам, обрушиваясь на шею осужденному и перерубая ее. Согласно легенде в разработке этого аппарата деятельное роль воспринимал сам повелитель Людовик xvi, который увлекался слесарным мастерством и обожал мастерить. В предоставленном случае он в самом прямом значении смастерил машинку себе на голову. Первые тесты гильотины провели над тремя мертвецами в Бисетре 17 апреля 1792 года " в пребывании комиссии, в кою вступали врач Луи, врач Кабани, кат Шарль-Анри Сансон в сопровождении собственного брата и 2-ух сыновей ". Испытав новое адаптацию для экзекуции на мертвых, члены комиссии решили опробовать его на живом человеке. 25 апреля 1792 года в Париже на Гревской площади им был казнен узнаваемый разбойник Жак Пелетье. Первым катом, испытавшим его в деле, стал Шарль Анри Сансон. Механический топор сходу пришелся по сердцу парижанам. Они лаского назвали его " Луизеттой " в честь Антуана Луи. Но это имя не прижилось, когда под нож новейшей машинки отправь головы уже не злодеев, а депутатов, сходу вспомнили про депутата Гильотена. И перекрестили Луизетту в Гильтину. великий загадкой остается, отчего французы так полюбили гильотину. Они прогуливались полюбоваться на ее кровавую работу, как на представления с ролью звезд. Они посвящали ей вирши и шуточки. Назвали ее " наилучшим средством от ведущий боли ". Гильотина стала одной из достопримечательностей Франции, ее тиражировали в сувенирах, французские кулинары ей посвятили особое блюдо. К столу подавалась гильотинка из красного бревна и огромное блюдо, наполненное марципановыми куколками, с головами, карикатурно копирующими узнаваемых политических деятелей. Каждый посетитель мог избрать себе политика " по вкусу " и гильотинировать его. Из куколки истекал сладостный соус густо-алого цвета, который поедали, макая в него марципановый " трупик " куколки, а отрубленную головку куклы-политика разрешено было брать себе на память. А французские красавицы щеголяли в серьгах в облике маленькой гиольтинки с подвеской, представлявшей отрубленную голову в короне. Однако тем, кому предстояло проверить на себе действие гильотины становилось уже не до хохота. А таковых во эпохи французской революции набралось оченьмного. За 718 дней революции в Париже было совершено 2742 экзекуции, в том числе обезглавлено 344 дамы, 41 ребёнок, 102 семидесятилетних старика, 11 – восьмидесятилетних и один – 93 лет. Всего же во Франции в 1793–1794 годах было гильотинировано наиболее 18 тыщ человек. Причем часто люди теряли головы по самым жалким предлогам. Например, 18-ти летняя дочь маркиза Эрвэ де Фодоа когда-то написала: " Моя пес ощенилась тремя маленькими республиканцами ". Это стало базу притянуть к суду ее, ее отца и его сестру, госпожу де Борепэр. Все трое были казнены 25 мессидора 2-го года( 13 июля 1794 года), " без жалости к старости, почтения к добродетели и сострадания к молодости ". Самым популярным казненным, непременно, стал повелитель Франции из династии Бурбонов Людовик xvi. В принципе, революцию он неприкрыто " проспал ". А позже потрудился к ней приноровиться. Принял конституцию 1791 года, отказался от абсолютизма и согласился начинать конституционным монархом. Между тем революционеры продолжали ограничивать монарха все посильнее и посильнее. Они лишили Людовика xvi титула короля и отдали ему фамилию Капет, в честь основоположника царской династии - Уго Капета. Конечно Людовику чем далее, тем все более не нравилось происходящее, и он решил нестись из страны. В ночь на 21 июня 1791 года он совместно с семьей тайком выехал в карете в сторону восточной рубежа. Однако на почтовой станции Варенне его опознали по профилю, которое чеканилось на монетах и было отлично знакомо французам. Король и царица были задержаны и под конвоем возвращены в Париж. Людовик был заключен с семьей в Тампль и обвинен в составлении заговора против свободы цивилизации и в ряде покушений против сохранности страны. Жирондисты пробовали не предположить суда над владыкой Людовиком xvi, отдать ему вероятность уехать за рубеж. Но 11 января 1793 года начался суд над владыкой в Конвенте. Людовик держал себя с огромным плюсом и, не наслаждаясь речами избранных им адвокатов, сам защищался против взводимых на него нареканий, ссылаясь на права, данные ему конституцией. Робеспьер уверил Конвент в необходимости экзекуции словами: " Или Людовик виновен, или революция не может быть оправдана ". 20 января повелитель был присужден к смертной экзекуции большинством 383 гласов против 310. Думается, что уничтожить и изменить погибели священную персону короля для французов все же было сложно. Для этого следовало справиться некоторый препятствие в сознании, но Людовик xvi сам содействовал тому, чтоб этот препятствие кирпичик по кирпичику разрушался. Когда в стране не хватало пища и на него появилась ужасная дороговизна, администрация своими решениями лишь злила люд. Например, вместо мер по выправлению расположения в 1786 году было издано приказ по воспрещению нажимать рожь серпами. Вообще, Людовик xvi припоминает российского короля Николая ii. Вот как описывают нрав: " Это был человек хорошего сердца, но незначительного ума и нерешительного нрава. Наибольшую расположение демонстрировал он к телесным занятиям, вособенности к слесарному мастерству и к ловле. Несмотря на распутство окружавшего его двора, он сберег чистоту характеров, различался большущий честностью, простотой в обращении и нелюбовью к роскоши. С самыми хорошими эмоциями вступал он на трон с желанием действовать на выгоду народа и убить бывшие злоупотребления, но не умел дерзко идти вперед к преднамеренно намеченной цели. Он подчинялся воздействию окружающих, то теток, то братьев, то министров, то царицы( Марии-Антуанетты), отменял принятые решения, не доводил до конца начатых реформ. " Примерно то же наиболее разрешено заявить и крайнем русском короле Николае, лишь следует изменить имя супруги. Хотя стоит припомнить, что супруги у обоих были иностранки, и люд их за это не обожал. Французскую царицу он именовал " Австриячкой ", а русскую – " Немкой ". Обе они имели огромное воздействие на собственных не самых решительных супругов. Людовик обожал на досуге поплотничать, молвят, что он даже в качестве профессионалы постарался при изготовлении первой гильотины во Франции. А Николай обожал для здоровья попилить дрова. А судьбы данных 2-ух монархов имеют интересные аналогии. После воцарения Николая ii и после женитьбы Людовика xvi народные празднества ознаменовались давкой, повлекшей значимые жертвы. Людовик xvi как и Николай ii не придал смысла народным волнениям, ставшим предвестником революции. В 1788-1789 гг. во Франции начались крестьянские восстания и большие переживания посреди городских низов в больших городках. В апреле 1789 года рабочие разгромили дома хозяина большой мануфактуры Ревельона и большого промышленника Анрио. Прибывшие войска открыли по рабочим пламя. Бунт получилось усмирить, но администрация не поняла, что " из искры может разгореться огонь революции ". Когда в Петербурге вышло " кровавое воскресенье " Николай ii наслаждался покоем в одном из пригородных замков и даже не сделал пробы возвратиться в Петербург, чтоб унять собственный люд. В день, когда люд штурмовал Бастилию, Людовик xvi записал в собственном дневнике, что был на ловле, ничто не схватил. О пролитой у Бастилии крови не слова. 15 января 1793 года Национальный Конвент фактически единодушно признал Людовика xvi виновным, но за смертную смерть проголосовало чуток более пятидесятипроцентов депутатов. 21 января возле 10 часов утра Людовика xvi доставили в карете на площадь Революции для экзекуции. Эшафот возвышался около пьедестала, где ранее стояла скульптура Людовика xv. А все окружающее место было заполнено массами народа. Людовик xvi показал на эшафоте еще более твердости, чем на троне. Смерть он принял с плюсом реального дворянина. А перед тем как подставить голову под нож гильотины, сказал: - Я умираю невинным, я невиновен в грехах, в которых меня винят. Говорю вам это с эшафота, готовясь стать перед Богом. И прощаю всех, кто виноват в моей погибели. В 10 часов 20 минут у Франции не стало короля. Народ издал согласный вопль: " Да здравствует Республика " и разразился ревом в тот момент, когда кат поднял голову Людовика xvi. Предполагалось, что в этот момент обязан был грянуть еще и пушечный выпал. Однако устроители экзекуции посчитали, что башка короля не обязана при падении создавать большего гула, чем башка каждого иного преступника ". Тело казненного короля было похоронено на кладбище святой Магдалины. Там, где покоились наиболее тыщи французов, погибших 23 года обратно в давке на празднестве по случаю бракосочетания Людовик xvi и австрийской принцессы Марии-Антуанетты. После экзекуции короля счастье не снизошло на Францию. Проблемы казнью монарха не разрешились. Разгорелась межпартийная сражение меж революционерами. В Париже усиливались аппетит, безработица, спекуляция и смуты. В периферии Вандея запылал контрреволюционный крестьянский мятеж. В Париже увеличился террор со стороны Комитета публичной сохранности и Революционного суда. Сначала французские революционеры решили повершить начатое и извести королевскую семью под корень, чтоб никто из живых не подсказывал о " проклятой монархии ". Первой в этом перечне оказалась царица Франции горькая Антуанетта, которая прославилась красотой и приверженностью к родному австрийскому двору. Во Франции ее ненавидели и одарили прозвищем " Мадам Дефицит ". В Париже не хватало пища, а два миллиона ливров было вбухано в стройку резиденции царицы – Малого Трианона, куда даже сам повелитель мог проявляться лишь с разрешения собственной супруги. Революционерам стало понятно о планах маркиза Ружевильского высвободить Марию-Антуанетту из камеры в вышке Консьержи, где она содержалась под охраной. После этого ускорили проведение судебного процесса над ней. Королеву обвинили в том, что она поддерживала связи с заграницей и кинула интересы Франции. 16 октября в 4 часа утра ей прочитали недолговечный вердикт. После этого кат Анри Самсон постриг наголо голову царицы и одел ей кандалы на отведённые за спину руки. Мария-Антуанетта в белой пикейной рубахе, с чёрной лентой на запястьях, с платком из белого муслина, наброшенным на плечи, и с чепчиком на голове отправилась на смерть. В 12 часов 15 минут полудня царица была обезглавлена на сегодняшней площади Согласия. Казнь Марии-Антуанетты искрометно обрисовал Стефан Цвейг: " Около одиннадцати часов ворота Консьержери раскрываются. Возле тюрьмы стоит тележка ката, что-то вроде фуры, в которую впряжена могучая лошадка, битюг. Людовик xvi к месту экзекуции следовал празднично - в прикрытой царской карете, защищенной застекленными окнами от причиняющих мучения выпадов нелюбви и грубости зевак. За это время революция в собственном стремительном развитии ушла чрезвычайно далековато: сейчас она просит равенства даже в шествии к гильотине, повелитель не обязан помирать с крупными удобствами, чем хотькакой иной мещанин, тележка ката довольно превосходна для вдовы Капет… … Сначала из неясного коридора Консьержери уходят офицеры, за ними - спира боец охраны с ружьями на изготовку, потом тихо, твердо идет горькая Антуанетта. Палач Сансон владеет ее на длинной веревке, одним концом ее руки соединены за спиной, как какбудто есть угроза, что жертва, окруженная охраной и бойцами, убежит…. Громадная площадь Революции, теперешняя площадь Согласия, черна от народа. Десятки тыщ людей на ногах с самого раннего утра, чтоб не выпустить редчайшее представление, увидеть, как царицу - в согласовании с циничными и ожесточенными словами Эбера – " отбреет государственная бритва ". Телега становится у эшафота. Спокойно, без сторонней поддержке, " с лицом еще наиболее каменным, чем при выходе из тюрьмы ", отклоняя всякую содействие, поднимается царица по древесным ступеням эшафота, поднимается так же просто и окрыленно в собственных темных атласных туфлях на больших каблуках по этим крайним ступеням, как прежде по мраморной лестнице Версаля. Еще один невидящий взор в небо, поверх отвратительной сутолоки, окружающей ее. Различает ли она там, в осеннем тумане, Тюильри, в котором жила и нестерпимо страдала? Вспоминает ли в эту заключительную: в эту самую заключительную минутку день, когда те же наиболее толпы на площадях, схожих данной, приветствовали ее как престолонаследницу? Неизвестно. Никому не дано ведать крайних идей умирающего. Все довольно. Палачи хватают ее сзаду, стремительный бросок на доску, голову под острие, молния падающего со свистом ножа, глухой удар - и Сансон, поймав за волосы кровоточащую голову, приподнято поднимает ее над площадью. И 10-ки тыщ людей, минутку обратно затаивших в страхе дыхание, вданныймомент в единичном порыве, какбудто избавившись от ужасных волшебных чар, разражаются ликующим криком. " Да здравствует Республика! " - гремит, какбудто из глотки, освобожденной от неистового душителя. Затем люди торопливо расползаются. Parbleu! Действительно, уже четверть главного, пора кушать; быстрее домой. Что стоять тут! Завтра, все эти недели и месяцы, практически любой день на данной самой площади разрешено еще и еще раз увидеть схожее представление. Полдень. Толпа расползается. В маленькой тачке кат увозит мертвоетело с окровавленной башкой в ногах. Двое жандармов остались защищать эшафот. Никого не заботит кровь, медлительно капающая на землю. Площадь опустела ". Французская революция первая убедительно показала, как сплотившиеся для муниципального переворота политические партии позже неизбежно вступают в конфронтацию. Их политическая сражение переходит в террор, после которого на политической арене, какбудто в гладиаторском бою на арене амфитеатра, погибают один за иным все. Как в России после Октябрьской революции " красному террору " предшествовало смертоубийство Урицкого, так и во Франции всплеску революционного террора предшествовало смертоубийство фаворита якобинцев Марата. 25-летняя Шарлотта Корде д’Армон 13 июля 1793 года зарезала Марата в ванне, размышляя, что этим выручает Францию от злейшего неприятеля. Чтобы просочиться в квартиру болезненного революционера Шарлота произнесла, что желает дать ему сведения о контрреволюционном заговоре. На эту уловку часто попадались тираны и революционеры, Марат не стал исключением. И получил удар кинжалом в сердечко. А Шарлотта Корде 17 июля 1793 года стала перед трибуналом. - Я уничтожила 1-го злодея, чтоб избавить сотки тыщ безвинных душ, - заявила она трибуналу. После такового святотатства ее в тот же день выслали на гильотину. Когда Шарлота храбро и с плюсом поднималась на эшафот, из толпы раздался возглас депутата Адама Люкса: - Смотрите, она величием превышает Брута! Это общественное высказывание обернулось Люксу спустя некое время утратой головы от той же гильотины. С первых дней существования революционного Конвента в нем вспыхнуло противостояние меж более авторитетными партиями – жирондистов и якобинцев. Одного из фаворитов французской революции Максимилиана Робеспьера прославила стиль, убедившая конвент проголосовать за смертную смерть для короля. Второй его целью стали жирондисты. Робеспьер обрушился со страстными речами на них. Вскоре жирондисты были изгнаны из Конвента и подвергнуты репрессиям. 31 октября 1793 года их фавориты, подготовившие избавление монархии во Франции: Бриссо, Вернио, Жансоннэ и остальные были казнены на гильотине. Маркиз де Кондорсе, философ и энциклопедист, примкнувший к жирондистам, спросив об их аресте, бегал и спрятался в каменоломнях. Однако местные санкюлоты скоро раскусили, что облаченный в лохмотья де Кондорсе не " шахтер ". Во-первых, маркиза выдала его воспитанная стиль, а во-вторых, томик Гомера, с которым он не расставался. Де Кондорсе переправили в тюрьму, где он, не дожидаясь экзекуции на гильотине, отравился. Под арест попал и якобинец, делегат Конвента Шабо, разрабатывавший чин штурма Тюильри. Его сгубила попытка вывести на чистую воду революционных чиновников, " погревших руки " на упразднении Французской Ост-Индийской фирмы. Борцов с коррупцией не обожают даже революционеры. Шабо сообразил, что ему не избежать гильотины и решил кончать с собой. 17 марта 1794 года с кликом " Да здравствует Республика! " он выпил в собственной камере совершенную чашечку серной кислоты. Смерти это питье не принесло, но вызвало страшные пытки. Три дня Шабо пролежал в тюремном госпитале меж жизнью и гибелью, постоянно страдая от приобретенных кислотных ожогов. Но чуть пошел на поправку, как его выслали на гильотину. В среде оставшихся революционеров сложились три главные " фракции " – правые( Дантон), средние( Робеспьер) и левые( Эбер), меж которыми начались несогласия. Эбертисты первенствовали в Коммуне, их первыми заключили и судили. Им предъявили нарекания в подготовке восстания, связях с Англией, неуважении к республике и даже... в краже белья. 24 марта 1794 года все они были казнены. В том числе известный республиканский журналист, главарь парижской бедноты Эбер. После эберистов установилась очередность " правых ". Ночью 30 марта по оговору Сен-Жюста были арестованы Дантон, Камилл Демулен, Геро-де-Сешаль, Лакруа и остальные дантонисты. Дантона и его приверженцев, так же как и эбертистов, обвинили в том, что они подкуплены иностранцами, приэтом в обвинении говорилось, что ежели эбертисты устремлялись привести республику к краху последними мерами, то дантонисты пробовали добиться такого же собственной умеренностью. Дантон, главарь революции, человек, спасший Францию в 1792 году, перед судом заявил: " Нас приносят в жертву честолюбию нескольких трусливых злодеев, но они не продолжительно будут воспользоваться плодами собственной изменнической победы... Робеспьер последует за мною! " Об отношении народа к революционным фаворитам уже в то время свидетельствует таковая деяния. Когда пришли арестовывать Камилла Демулена, он отворил окно и стал шумно манить людей себе на содействие, проклиная принуждение тиранов. Никто не откликнулся. Тогда Демулен замолк, сдался жандармам и, попросив разрешения брать с собой две книжки из домашней библиотеки и объять на прощание супругу, отправился под конвоем в тюрьму. 5 апреля 1794 года в Париже были гильотинированы Жорж Жак Дантон и Камилл Демулен. По дороге к эшафоту Дантон подбадривал себя словами: " Вперед, Дантон, ты не обязан ведать беспомощности! " А проезжая мимо дома, где жил Робеспьер, Дантон крикнул: - Максимилиан, я жду тебя! Перед казнью Дантон, по свидетельству свидетелей, ругался площадными словами, а Демулен рыдал. Саму функцию экзекуции кат Сансон позднее обрисовал так: " Сначала на эшафот взошёл Геро де Сешель, а с ним и Дантон, не ждя, чтоб его позвали. Помощники уже поймали Геро и одели ему на голову мешок, когда Дантон подошел, чтоб объять его, так как Геро уже не сумел попрощаться с ним. Тогда Дантон воскликнул: " Глупцы! Разве вы помешаете головам поцеловаться в ранце?.. " Ещё нож гильотины не был очищен, как Дантон уже приблизился; я удержал его, приглашая отвернуться, покуда уберут мертвоетело, но он только высокомерно пожал плечами: " Немного более или меньше крови на твоей машине, что за значимость; не забудь лишь представить мою голову народу; такие головы не любой день удается созидать ". Это были его крайние слова ". Надо заявить, что Робеспьер был очевидцем на свадьбе Демулена весной 1789 года. Кроме него поставили свои подписи в брачном акте Петион и Бриссо. Прошло некотороеколичество лет и Робеспьер с Демуленом приговорили к смертной экзекуции поначалу Петиона, а позже Бриссо. Петион, первый демократический мэр Парижа, спрятался от революционного суда в бору, где был загрызен волками. Бриссо, республиканскому журналисту и герою 1791 года, отсекли голову гильотиной. Потом Робеспьер выслал на эшафот Демулена, вдохновителя штурма Бастилии и главного республиканца Франции. Чтобы не выслушивать проклятья в собственный адрес юный супруги Демулена – Люсиль, спустя 8 дней после экзекуции супруга, он и ее выслал на гильотину. После смерти левых и правых у власти во Франции оказался " 2-ой триумвират " – Робеспьер, Сен-Жюст и Кутон. Но основным посреди них был Робеспьер. Новый триумвират продолжал жить в жизнь сформулированный Робеспьером принцип: " Основа демократического правления имеется добродетель, а лекарство для ее воплощения – террор ". 12 июня 1794 года по инициативе Максимилиана Робеспьера Конвент принял закон о реорганизации революционного суда. Новым законодательством были запрещены апелляции и кассации, выслушивание очевидцев и подготовительные допросы обвиняемых. Всякий мещанин должен был донести на заговорщика и заключать его. Единственной меркой сознавалась смертная смерть, а достаточным базой для вынесения вердикта – " моральная убеждённость " присяжных в виновности подсудимого. В итоге, ежели за прошлые 13 месяцев существования суда в Париже было казнено 1220 человек, то лишь с 20 июня до 27 июля - 1366 человек. Среди активистов якобинского террора отличился не лишь триумвират Робеспьера, но и отдельные личности. После взятия мятежного Нанта делегат Конвента якобинец Каррье, командовавший карательным отрядом, организовывал расстрелы и гильотинирование роялистов и жирондистов. Палач, обслуживавший гильотину, и расстрельная бригада выбились из сил, посылая на тот свет политических врагов якобинцев. Тогда Каррье усадил в трюм барки 90 арестованных священников, вывел судно на середину Луары и затопил его. " Приговор к изгнанию, - иронизировал Каррье - был исполнен отвесно ". Топить Каррье понравилось, и он стал делать схожую смерть, которую британский историк Т. Карлейль обрисовал так: "... Мужчин и дам связывают совместно за руки и за лапти и кидают. Это именуют " республиканской свадьбой "... Окоченелые, не понимающие более мучения, бледные, вздутые тела жертв непоследовательно бегут к морю волнами Луары; прилив отбрасывает их назад; тучи воронов затемняют реку; волки бродят по отмелям ". На Карлейля французский террор вообщем изготовил неизгладимое воспоминание, благодарячему он не сожалел красок для его описания: " Гильотина и " спира Марата " в вязаных колпаках работают без отдыха, гильотинируют маленьких деток и стариков. Революционный суд и боевая комиссия, находящиеся там, гильотинируют, расстреливают. В канавах площади Терро течет кровь ". В конце концов, экзекуции и проскрипции Робеспьера достали оставшихся в живых парламентариев. Пока Робеспьер " пихал " свои обличительные речи в Конвенте никто из них не мог быть спокоен за свою жизнь. Когда Сен-Жюст 9 термидора( 27 июля) начал в Конвенте свою ещеодну обвинительную стиль, ему не отдали произносить. На трибуну поднялся Робеспьер, но со всех сторон раздались клики " Долой тирана ". Конвент тут же решил огласить вне закона и заключать Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и неких их приверженцев. Робеспьер искренно воскликнул: - Республика погибла, грабители одолевают! Впрочем, некотороеколичество якобинцев попробовали отбить Робеспьера у " злодеев ". Но им помешали жандармы. Вотан из них выстрелом из пистолета раздробил челюсть Робеспьера. Поэтому 10 термидора( 28 июля 1794 г.) Робеспьера отправился на смерть с повязкой на лице. Вместе с ним к гильотине повезли и остальных триумвиров - Сен-Жюста и Кутона, а втомжедухе его брата Огюстена. По пути чернь, еще нетакдавно радовавшаяся расправам над политическими соперниками якобинцев, сейчас радовалась, что и Робеспьера везут на эшафот. Она иронически приветствовала его криками: " повелитель " и " ваше величество ". За два последующих дня было казнено еще возле сотки приверженцев якобинской диктатуры. Среди них был Антуан Кантен Фукье-Тенвиль - публичный обвинитель Революционного суда, отличавшийся особенной безжалостностью. Он прославился своими смертными приговорами и речами, в всякой из которых сходу давал заключения по 25-30 разным уголовным делам. Во многом благодаря ему были казнены А. Лавуазье, А. Шенье, Ж. Дантон, К. Демулен и остальные популярные люди. Получил популярность вынесенный по его инициативе вердикт к смертной экзекуции сходу 53-м французам, осужденным им по сфабрикованному обвинению в покушении на Робеспьера. Подчеркивая родное известие к Робестпьеру, как к " папе цивилизации ", Тенвиль достигнул, чтоб к осужденным применили обряд экзекуции, полагавшийся за выполнение отцеубийства. Приговоренных обрядили в красные рубашки и босиком водили к месту экзекуции. Фукье-Тенвиль пробовал усовершенствовать и обыденный обряд казней. Говорят, что конкретно он привнес предписание запускать перед казнью осужденным кровь, чтоб ослабить их силы и мужество. Одним из пт нарекания против Фукье-Тенвиля стало то, что он высылал смерть дам, объявлявших себя беременными, и о которых врачи не могли высказаться точно. Так было, кпримеру, с вдовой министра Жоли де-Флери, с госпожой Гиннисдаль и многими иными, наименее популярными дамами. В то время во Франции законодательство не дозволяло посылать беременных на смерть. Эта было заложено еще в статье 23 головы xxv уголовного Ордонанса 1670 года. Беременным давалась просрочка от выполнения вердикта, а в период следствия в Средние века их даже запрещается было подчинять пыткам. Однако деятели революционного террора, посреди которых одну из водящих ролей играл Тенвиль, затмили безжалостностью даже средневековых инквизиторов. Зачастую врачи элементарно не выносили заключений о беременности подсудимых, опасаясь неудовольствия власти и судей. Например, популярен вариант, когда 7 и 8 термидора после осмотра восьми дам, объявивших себя беременными, они огласили 7 из них. А ежели врачи и находили в себе мужество отдать мнение, что та или другая дама перемещает плод, еще не факт, что Фукье-Тенвиль на этом основании показал бы к ней милость. С огромным интересом он, видится, относился к животным, ежели к людям. Как-то Тенвиль возбудил уголовное гонение против некоего мясника " за смертоубийство стельной скотины в целях уничтожения ее фрукта ". Впрочем, беременность выручила от экзекуции некоторую госпожу Серильи. Ее приговорили к погибели, но отдали вероятность поначалу разрешиться от бремени в Епископальной тюремной клинике. Серильи осталась жива по счастливой случайности – ее имя неверно попало в перечни уже казненных 21 флореаля( 10 мая 1794 г.) и о ней просто забыли. Но вспомнили снова на суде против Фукье-Тенвиля, где она возникла, как призрак с такого света, чтоб указывать о жестокосердных вариантах. Саму Серильи раньше судил суд, в котором председательствовал Дюма, приверженец Конвента, а обвинителем выступал Тенвиль, приверженец Коммуны. Женщина поведала, как протекал тот суд: " 21 флореаля, мой муж и я, с иными 23 подсудимыми были тут приговорены к смертной экзекуции. Мы с супругом обвинялись в соучастии в заговорах 28-го февраля, 20-го июня и 10-го августа. Весь суд состоял в том, что нас спросили наши имена, возраст и сословие. Этим и ограничились все дебаты, ибо председатель Дюма не давал обвиняемым произносить и сам никого не прослушивал. Тогда я видела тут, на скамье подсудимых собственного супруга и товарищей, а сейчас вижу на их месте их убийц и палачей ". В то время Дюма и Тенвиль сочиняли блестящий тандем, не знающих жалости судей. Но скоро меж Конвентом и Коммуной " пробежала темная кошка ". Дюма был арестован и Тенвиль с ощущением исполненного длинна выслал его на гильотину. Правда спустя некое время и ему " государственная бритва " отбрила голову. Могилы Робеспьера не есть, его остатки покоятся совместно с казненными 10 термидора его сподвижниками в неизвестной могиле. Французская революция 1789 года признана историей как большая разрушительная держава, во имя свободы сокрушившая не лишь монархию, но и самую себя. Сохранить