. Экзистенциализм в современном искусстве ЗАПРОСИТЬ ПЕРЕПЕЧАТКУ ИЛИ ОТПРАВИТЬ ИСПРАВЛЕНИЕ
#8592; История ГЭкзистенциализм в современном искусстве
СОДЕРЖАНИЕ
Краткое содержание
Основные идеи
Важнейшие искусства
> Детальный вид
ресурсов
конспект
Философия экзистенциализма была влиятельным подтекстом в искусстве, направленным на изучение роли сенсорного восприятия, особенно видения, в мысленных процессах. Экзистенциализм подчеркивал особый характер личного, субъективного опыта и настаивал на свободе и автономности личности. Жан-Поль Сартр был самым выдающимся сторонником экзистенциализма в послевоенный период, а богемные круги, в которых он переезжал в Париже, включали в себя множество художников. Таким образом, такие фигуры, как Альберто Джакометти , Джин Дюбуффет , Жан Фотье и Вольс, стали ассоциироваться с экзистенциалистской философией. Это также оказало определенное влияние в Соединенных Штатах, в частности, благодаря написанию искусствоведаГарольд Розенберг . Философия часто плохо понималась даже теми, кто называл себя Экзистенциалистами. Тем не менее, он формировал обсуждение таких тем, как травма, беспокойство и отчуждение; идеи, которые были широко распространены в послевоенном искусстве.
Ключевые идеи
Экзистенциализм впервые возник в конце XIX века, в написании датского философа Сорена Кьеркегора, который отреагировал на систематический и рациональный характер философии Гегеля и вместо этого настаивал на особой индивидуальности. В последующие десятилетия экзистенциализм перерос в философию, которая подчеркивала индивидуальную этику и подлинный опыт самости, свободы и выбора.
Экзистенциализм сосредоточился на индивидуальном опыте, сделав его идеальным инструментом для интерпретации многого послевоенного абстрактного искусства. Было особенно полезно обсудить Art Informel , очень выразительное и индивидуалистическое абстрактное искусство, которое процветало в Европе после конца 1940-х годов. Некоторые из этих работ такими художниками, как Dubuffet и Wols , касались непростого сосуществования ума и тела, на которые полагаются люди, а интерес экзистенциализма к сенсорному восприятию - средство для обсуждения иногда трудного разрыва.
Экзистенциализм никогда не пользовался такой же популярностью среди американских художников, что и среди европейцев. Но он вошел в дискуссии абстрактных экспрессионистов , в частности, по понятию Гарольда Розенберга «Живопись действия», в котором понимался творческий процесс художника как акт необходимого самоутверждения, выражение свободы и подлинности.
Экзистенциализм также способствовал обсуждению образного искусства в послевоенный период, формируя ответы на работу Альберто Джакометти и Фрэнсиса Бэкона в частности. Это является симптомом популяризации философии, которая получила широкое понимание как интеллектуальное выражение беспокойства о судьбе человечества в атомном веке.
Самое важное искусство
Экзистенциализм в современном искусстве Известное искусство
Игроки карты (1890-92)
Исполнитель: Paul Cézanne
В «Сомнении Сезанна» важное и влиятельное эссе философа Мориса Мерло-Понти, связанные с теорией феноменологии и экзистенциализма, которые были перенесены на живопись. Мерло-Понти утверждал, что картина Сезанна продемонстрировала интерес искусства к субъективным восприятиям и переживаниям - действительно первый уровень этого опыта, прежде чем ум успел обработать и задуматься над ними. В этом смысле, предположил Мерло-Понти, искусство противоположно науке, которая больше интересуется анализом и рационализацией этих переживаний. Сезанн написал пять версий The Card Players, все к концу его жизни, и каждая из картин может послужить открытием для тем экзистенциализма и феноменологии, не в последнюю очередь потому, что каждый из игроков Сезанна полностью связан с собой, поглощенный собственной игрой.
Прочитайте больше ...
Экзистенциализм в произведениях современного искусства в фокусе:
Игроки карты (1890-92) Синий Фантом (1951) Исследование после портрета Папы Пастора Веласкеса Иннокентия X (1953) Walking Man I (1960)
Экзистенциализм в современном искусстве Обзор продолжается ниже
Детальный просмотр
Происхождение и идеи
Хотя термин «экзистенциализм» был придуман французским философом Габриэлем Марселем в 20 веке, его корни уходят далеко назад; можно даже найти следы этого в мысли прусского философа Иммануила Канта (1724-1804), который утверждал, что человечество определяется универсальными качествами. Другими словами, сущность существа везде одинакова, а сущность предшествует его существованию в мире, которое зависит от внешних факторов, таких как история и окружающая среда. Эта тема позже сыграла важную роль в экзистенциализме. Философом, которого часто называют «отцом экзистенциализма», является Сорен Кьеркегор (1813-1855), который, как и Кант, поддерживал важность личности и свой долг определять смысл жизни.
Жан-Поль Сартр и послевоенный Париж
Жан-Поль Сартр - философ, наиболее широко связанный с экзистенциализмом, и он сыграл решающую роль в распространении принципов философии в послевоенном Париже. Деятельность Сартра как драматурга, писателя и литературного критика придавала его идеям исключительный охват; его роман «Тошнота» (1938) был особенно важен в этом отношении. Сартр даже иногда писал о сочинениях художников, таких как Джакометти, что помогло перевести философию в условия визуального искусства. Сартр описал свой собственный подход к философии как атеистический экзистенциализм, заявив: «Если человек, как предполагает его экзистенциалист, неодолима, то это потому, что сначала он ничто. Только после этого он будет чем-то, и сам он сделает то, что он будет." Сартр утверждал, что человечество по своей природе является автономным и одиноким и не связано ни с каким эфирным существом, ни с Богом, но только по законам, которые он определяет для себя.
Феноменология и искусство
Экзистенциализм был тесно связан с философией феноменологии , теорией познания, которая проявляла большой интерес к проблемам восприятия. Сартр был важным в объединении двух, поскольку на него сильно влияли идеи Эдмунда Гуссерля, основателя Феноменологии. Но писателем, который больше всего мог повлиять на феноменологию в изобразительном искусстве, был Морис Мерло-Понти (1907-61). Его эссе 1945 года, «Сомнение Сезанна», обследовали Павла Сезаннаисследования явлений зрительного восприятия. Мерло-Понти утверждал, что благодаря своим картинам Сезанн обнаружил, что «живая перспектива, которую мы действительно воспринимаем, не является геометрической или фотографической». Другими словами, искусство - это не точная наука, а средство сбора сложностей того, что наблюдает глаз. Идеи Мерло-Понти, в частности его книга «Феноменология восприятия» (1945), позже оказали важное влияние на минимализм .
Фигурация и новые образы человека
Экзистенциализм предоставлял абстрактным художникам терминологию, которая позволяла им утверждать важность их очень личных выражений. Но он также служил нуждам образных художников. Некоторые, такие как Джакометти, находились под влиянием экзистенциалистских представлений о восприятии предметов в космосе; поскольку философия затронула вопрос о том, как люди взаимодействуют, это послужило шаблоном для размышления о том, как живописец может относиться к портрету, что очень сильно поглотило Джакометти в послевоенные годы. Экзистенциализм также затронул озабоченность судьбой и достоинством человечества, которые в этот период были широко распространены в культуре. Альберт Камю, в своей книге «Повстанцы» в 1953 году писал о современном человеке: «Поддерживая красоту, мы готовим путь к дню возрождения, когда цивилизация даст первое место ... этому живому достоинству, на котором основано общее достоинство человека. " «Общее достоинство», к которому относится Камю, стало главной проблемой для многих художников, которые были обеспокоены тем, как это достоинство можно сохранить в условиях отчаяния, невроза и даже психоза.
Экзистенциализм также оказал значительное влияние на самую известную выставку изобразительного искусства в 1950-х годах «Новые образы человека», которая была организована в Музее современного искусства в Нью-Йорке в 1959 году. На выставке были рассмотрены, как художники из многих стран - Джакометти , Фрэнсис Бэкон и Виллем де Кунинг , например, - все это выразилось в дилеммах человечества. В каталоге выставки куратор Павел Тиллих писал: «В абстрактной или беспредметной живописи и скульптуре фигура полностью исчезает ... [потому что человек] теряет человечество и становится вещью среди того, что он производит». Выставка MoMA «Новые образы» была, по сути, протестом против этой тенденции.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Экзистенциализм в современном искусстве Обзор продолжается
Если вы видите ошибку или опечатку, пожалуйста: «Голландская экономика в« золотом веке »(16-17 веков)». Энциклопедия EH.Net, под редакцией Роберта Уотла. 12 августа 2004 г. URL http://eh.net/encyclopedia/the-dutch-economy-in-the-golden-age-16th-17th-centuries/. Оглавление
Следующее Предыдущее Главная страничка
Tags: Экзистенциализм в современном искусстве. Посмотрите видео ниже, где следовательно, как менялась ее наружность.
Источник:... .
Экзистенциализм в современном искусстве
СОДЕРЖАНИЕ
Краткий обзор
Ключевые идеи
Наиболее важные искусство
> Детальный просмотр
ресурсов
конспект
Философия экзистенциализма была влиятельным подтекстом в искусстве, направленным на изучение роли сенсорного восприятия, особенно видения, в мысленных процессах. Экзистенциализм подчеркивал особый характер личного, субъективного опыта и настаивал на свободе и автономности личности. Жан-Поль Сартр был самым выдающимся сторонником экзистенциализма в послевоенный период, а богемные круги, в которых он переезжал в Париже, включали в себя множество художников. Таким образом, такие фигуры, как Альберто Джакометти , Джин Дюбуффет , Жан Фотье и Вольс, стали ассоциироваться с экзистенциалистской философией. Это также оказало определенное влияние в Соединенных Штатах, в частности, благодаря написанию искусствоведаГарольд Розенберг . Философия часто плохо понималась даже теми, кто называл себя Экзистенциалистами. Тем не менее, он формировал обсуждение таких тем, как травма, беспокойство и отчуждение; идеи, которые были широко распространены в послевоенном искусстве.
Ключевые идеи
Экзистенциализм впервые возник в конце XIX века, в написании датского философа Сорена Кьеркегора, который отреагировал на систематический и рациональный характер философии Гегеля и вместо этого настаивал на особой индивидуальности. В последующие десятилетия экзистенциализм перерос в философию, которая подчеркивала индивидуальную этику и подлинный опыт самости, свободы и выбора.
Экзистенциализм сосредоточился на индивидуальном опыте, сделав его идеальным инструментом для интерпретации многого послевоенного абстрактного искусства. Было особенно полезно обсудить Art Informel , очень выразительное и индивидуалистическое абстрактное искусство, которое процветало в Европе после конца 1940-х годов. Некоторые из этих работ такими художниками, как Dubuffet и Wols , касались непростого сосуществования ума и тела, на которые полагаются люди, а интерес экзистенциализма к сенсорному восприятию - средство для обсуждения иногда трудного разрыва.
Экзистенциализм никогда не пользовался такой же популярностью среди американских художников, что и среди европейцев. Но он вошел в дискуссии абстрактных экспрессионистов , в частности, по понятию Гарольда Розенберга «Живопись действия», в котором понимался творческий процесс художника как акт необходимого самоутверждения, выражение свободы и подлинности.
Экзистенциализм также способствовал обсуждению образного искусства в послевоенный период, формируя ответы на работу Альберто Джакометти и Фрэнсиса Бэкона в частности. Это является симптомом популяризации философии, которая получила широкое понимание как интеллектуальное выражение беспокойства о судьбе человечества в атомном веке.
Самое важное искусство
Экзистенциализм в современном искусстве Известное искусство
Игроки карты (1890-92)
Исполнитель: Paul Cézanne
В «Сомнении Сезанна» важное и влиятельное эссе философа Мориса Мерло-Понти, связанные с теорией феноменологии и экзистенциализма, которые были перенесены на живопись. Мерло-Понти утверждал, что картина Сезанна продемонстрировала интерес искусства к субъективным восприятиям и переживаниям - действительно первый уровень этого опыта, прежде чем ум успел обработать и задуматься над ними. В этом смысле, предположил Мерло-Понти, искусство противоположно науке, которая больше интересуется анализом и рационализацией этих переживаний. Сезанн написал пять версий The Card Players, все к концу его жизни, и каждая из картин может послужить открытием для тем экзистенциализма и феноменологии, не в последнюю очередь потому, что каждый из игроков Сезанна полностью связан с собой, поглощенный собственной игрой.
Прочитайте больше ...
Экзистенциализм в произведениях современного искусства в фокусе:
Игроки карты (1890-92) Синий Фантом (1951) Исследование после портрета Папы Пастора Веласкеса Иннокентия X (1953) Walking Man I (1960)
Экзистенциализм в современном искусстве Обзор продолжается ниже
Детальный просмотр
Происхождение и идеи
Хотя термин «экзистенциализм» был придуман французским философом Габриэлем Марселем в 20 веке, его корни уходят далеко назад; можно даже найти следы этого в мысли прусского философа Иммануила Канта (1724-1804), который утверждал, что человечество определяется универсальными качествами. Другими словами, сущность существа везде одинакова, а сущность предшествует его существованию в мире, которое зависит от внешних факторов, таких как история и окружающая среда. Эта тема позже сыграла важную роль в экзистенциализме. Философом, которого часто называют «отцом экзистенциализма», является Сорен Кьеркегор (1813-1855), который, как и Кант, поддерживал важность личности и свой долг определять смысл жизни.
Жан-Поль Сартр и послевоенный Париж
Жан-Поль Сартр - философ, наиболее широко связанный с экзистенциализмом, и он сыграл решающую роль в распространении принципов философии в послевоенном Париже. Деятельность Сартра как драматурга, писателя и литературного критика придавала его идеям исключительный охват; его роман «Тошнота» (1938) был особенно важен в этом отношении. Сартр даже иногда писал о сочинениях художников, таких как Джакометти, что помогло перевести философию в условия визуального искусства. Сартр описал свой собственный подход к философии как атеистический экзистенциализм, заявив: «Если человек, как предполагает его экзистенциалист, неодолима, то это потому, что сначала он ничто. Только после этого он будет чем-то, и сам он сделает то, что он будет." Сартр утверждал, что человечество по своей природе является автономным и одиноким и не связано ни с каким эфирным существом, ни с Богом, но только по законам, которые он определяет для себя.
Феноменология и искусство
Экзистенциализм был тесно связан с философией феноменологии , теорией познания, которая проявляла большой интерес к проблемам восприятия. Сартр был важным в объединении двух, поскольку на него сильно влияли идеи Эдмунда Гуссерля, основателя Феноменологии. Но писателем, который больше всего мог повлиять на феноменологию в изобразительном искусстве, был Морис Мерло-Понти (1907-61). Его эссе 1945 года, «Сомнение Сезанна», обследовали Павла Сезаннаисследования явлений зрительного восприятия. Мерло-Понти утверждал, что благодаря своим картинам Сезанн обнаружил, что «живая перспектива, которую мы действительно воспринимаем, не является геометрической или фотографической». Другими словами, искусство - это не точная наука, а средство сбора сложностей того, что наблюдает глаз. Идеи Мерло-Понти, в частности его книга «Феноменология восприятия» (1945), позже оказали важное влияние на минимализм .
Фигурация и новые образы человека
Экзистенциализм предоставлял абстрактным художникам терминологию, которая позволяла им утверждать важность их очень личных выражений. Но он также служил нуждам образных художников. Некоторые, такие как Джакометти, находились под влиянием экзистенциалистских представлений о восприятии предметов в космосе; поскольку философия затронула вопрос о том, как люди взаимодействуют, это послужило шаблоном для размышления о том, как живописец может относиться к портрету, что очень сильно поглотило Джакометти в послевоенные годы. Экзистенциализм также затронул озабоченность судьбой и достоинством человечества, которые в этот период были широко распространены в культуре. Альберт Камю, в своей книге «Повстанцы» в 1953 году писал о современном человеке: «Поддерживая красоту, мы готовим путь к дню возрождения, когда цивилизация даст первое место ... этому живому достоинству, на котором основано общее достоинство человека. " «Общее достоинство», к которому относится Камю, стало главной проблемой для многих художников, которые были обеспокоены тем, как это достоинство можно сохранить в условиях отчаяния, невроза и даже психоза.
Экзистенциализм также оказал значительное влияние на самую известную выставку изобразительного искусства в 1950-х годах «Новые образы человека», которая была организована в Музее современного искусства в Нью-Йорке в 1959 году. На выставке были рассмотрены, как художники из многих стран - Джакометти , Фрэнсис Бэкон и Виллем де Кунинг , например, - все это выразилось в дилеммах человечества. В каталоге выставки куратор Павел Тиллих писал: «В абстрактной или беспредметной живописи и скульптуре фигура полностью исчезает ... [потому что человек] теряет человечество и становится вещью среди того, что он производит». Выставка MoMA «Новые образы» была, по сути, протестом против этой тенденции.
Картина действий
Искусствовед Гарольда Розенберга понимание абстрактного экспрессионизма живописи был в значительной степени определяются экзистенциализма. Философия сыграла важную роль в создании представления Розенберга «Живопись действий». Когда художник, такой как Виллем де Кунинг, подошел к полотну, Розенберг рассматривал это как личную встречу, в которой сам процесс раскраски показывал личность художника и всю драму и эмоции, которые приходят с ним. Действие Живопись было для Розенберга экзистенциальным упражнением, жестоко честной формой самовыражения.
.
Экзистенциализм( от лат. Existentia — наличие) — философское направленность середины ХХ в., выдвигающее на первый чин абсолютную уникальность человечного бытия, невыразимую на языке мнений. Истоки Экзистенциализма держатся в учении датского мыслителя ХiХ в. Серена Кьеркегора, который ввел мнение экзистенции как осознания внутреннего бытия человека в мире. Поскольку предметное наружное существование выражает собой “неподлинное существование”, приобретение экзистенции подразумевает разрешающий “экзистенциальный выбор”, средством которого человек переходит от созерцательно-чувственного бытия, детерминированного наружными причинами среды, к единому и неповторимому “самому себе”. Кьеркегор выделил три стадии восхождения личности к подлинному существованию: эстетическую, которой правит ориентация на наслаждение; этическую — ориентация на долг; религиозную — ориентация на высшее мучение, отождествляющее человека со Спасителем. В ХХ в. Экзистенциализм взрос на грунте пессимистического взора на промышленный, академический и высоконравственный прогресс, обернувшийся ужасом глобальных войн и тоталитарных режимов. Война с фашизмом стала эрой расцвета Экзистенциализма. В собственной базе Экзистенциализм — это нонконформизм, призывающий личность делать отбор в сторону настоящих человеческих ценностей. Принято разделять Экзистенциализм на церковный и атеистический. Представители главного и наиболее раннего направленности Экзистенциализма — Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс, Габриель Марсель. Представители другого, расцветшего во время 2-ой вселенской борьбы — Жан-Поль Сартр и Альбер Камю. Религиозная направление Экзистенциализма перемещает не церковный нрав, она недалека к учению Толстого. Например, Марсель соображает Бога как “абсолютное Ты”, как самого интимного и достоверного друга( воспользовавшись лингвистической терминологией — ср. модальности, - разрешено заявить, что Бог Экзистенциализма есть в модальности императива, мольбы, внутреннего разговора). Основная неувязка Экзистенциализма - неувязка духовного кризиса, в котором какоказалось человек, и такого выбора, который он делает, чтоб вылезти из этого кризиса. Признаками кризиса имеютвсешансы быть такие мнения, как ужас, “экзистенциальная тревога”, рвота, скука. “Человеку раскрывается внезапно зияющая бездна бытия, которая ранее была ему неизвестна, когда он жил тихо, прозябая в сутолоке ежедневных дел. ныне спокойствия нет, остался лишь риск решения, которое не ручается успеха”. Это и имеется “подлинное существование”, спокойно-трагическое в мире религиозного Экзистенциализма и безнадежнотрагическое в мире атеистического Экзистенциализма. Экзистенциализм — философия жизни. В этом значении он сочиняет грубо контрастирующую пару с аналитической философией, не наименее влиятельной, чем Э., и навечно его пережившей. Как философское направленность Экзистенциализм закончился в 1960-е гг., аналитическая философия жива до сих пор.
32. Мифология и ее роль в развитии человечной культуры
Сама система ритуалов в значимой ступени воссоздаёт в измененной форме на определенном языке систему поведения. Эта этологическая система порождает систему мифа как некоторую универсальную систему, определяющую ориентацию человека в природе и сообществе. В системе мифа укрепляются и регламентируются представления человека об окружающем мире, затрагиваются фундаментальные трудности мироздания. Отечественные ученые С. Токарев и В. Мелетинский пишут в " Мифах народов решетка " последующее о мифе: " неспособность вести отличие меж натуральным и сверхъестественным, равнодушие к противоречию, слабенькое формирование абстрактных мнений, чувственно-конкретный нрав, метафоричность, горячность — эти и остальные индивидуальности варварского мышления превращают миф в чрезвычайно особую символическую( знаковую) систему, в определениях которой воспринимался и описывался целый мир ". Указанные индивидуальности устарелого мышления соединены с тем, что само мышление исполняется благодаря применению зафиксированного в памяти человека познания, которое неотъемлемо от мифотворческого восприятия места, времени, причинности с его слитностью субъекта и объекта. Накопленные познания о варварской и традиционной культурах свидетельствуют о принципиальной роли мифа в жизни человека древнейшей эры. В изобразительном творчестве человека каменного века более важны две ключевые функции старого мифа — усвоение пространства и времени. Это означает, что с самого истока существования культуры ее содержание определяется мифом, который органически связан с базовым устремлением человечного творчества на изучение местом и порой и их преодоление. Ведь не случайно представления о пространстве и времени впервыйраз выражены в сюжетах легенд, тесновато связанных с. ритуалами. Когда старый человек покрывал стенки пещеры или поверхность горы разного рода изображениями, он в собственном мифологическом сознании осваивал пространство и время. В настоящее время имеетместобыть большущий энтузиазм к варварской. мифологии, магии и шаманизму. Не случаем в трюке философских изучений на Западе сейчас находятся ненаучные формы познания и сознания. Это соединено с ростом отрицательного дела к сциентизму и поиском других мировоззренческих ориентации. Эпистемологи и религиоведы подвергают разбору шаманизм и магию, приэтом первые обращаются к ним, чтоб придать науке " человечное лицо " методом обнаружения в ней дьявол ненаучного мышления и отпечатков человеческих интересов и ценностей, а вторые разглядывают магию как своеобразный тип рациональности; об этом свидетельствует, в частности, формирование психотроники. Особенности мифологического мышления. 1. Сущность подменяется началом. М. м. не разъясняет, что?, а разъясняет когда?. Миф – это постоянно рассказ о прошедшем( Диахроничесий нюанс). Миф - это постоянно рассказ о прошедшем, который обязан разъяснить прошедшее и грядущее.( Синхронический нюанс). 2. Неспособность вести отличие меж натуральным и сверхъестественным. 3. Удивительное равнодушие к противоречиям. 4. Отсутствие абстрактных мнений.
29. Мифология поп-арта
Направление, которого держится крупная группа живописцев, задавшихся целью уверить публику, что в художестве, как и вообщем в жизни, не есть ничто, несчитая предметов, воображаемых рекламой и телевидением. Как заявлял Энди Уорхол, " живописцы поп-арта сотворили образы вещей, одномоментно узнаваемые хотькаким прохожим на Бродвее, — комиксов, столиков для пикника, мужских брюк, именитых личностей, занавесок для ванной, холодильников, бутылок " Кока-колы " — всех тех атрибутов современной жизни, которых так усердно избегали представители абстрактного экспрессионизма ". Однако чем подольше глядишь на эти образы, тем меньше их замечаешь. Разве что растиражировать их и увеличить до космических масштабов — тогда люди поневоле направят на них интерес. Поп-арт — это западная разновидность " народной ", — то имеется потребительской культуры. Чтобы показать свою осведомленность, вы сможете разъяснить, что зародилось это движение никак не в Соединенных Штатах, как считает большаячасть, а в Лондоне. Название его выдумал британский аристарх Лоуренс Эллоуэй, участвовавший в разработке " Группы независимых " при английском Институте современного художества. В 50-е годы эта группа занималась организацией выставок — таковых, кпримеру, как " Это ваш завтрашний день ". По чистой случайности посреди экспонатов выставки затесались портреты Мэрилин Монро. Ричард Гамильтон представил коллаж, заглавие которого, как и вся деятельность группы, было проникнуто оптимизмом новейшего типа — маркетингового. Название вопрошало: " Что же это такое, что делает инновационное жилье настолько необыкновенным, настолько привлекательным? " Глядя на творения поп-арта, теряешься в догадках. Художники поп-арта упорно изображают все то, что любой отлично знает, постоянно наблюдает и был бы лишь рад забыть. Их искусство — это предложение очевидного. Вы сможете дерзко огласить, что наилучшими претендентами на роль создателей данной разновидности поп-культуры являются живописцы, работающие в коммерческих фирмах. Убедительным доказательством этого тезиса может работать беспримерный подъем Энди Уорхола. Он родился в 1931 году в Питтсбурге, в семье чешских иммигрантов, и звался тогда Андреем Вархолой. Сделав головокружительную карьеру в маркетинговом бизнесе, он занялся живописью, на ниве которой преуспел еще больше: " Я начинал как торговый живописец, а окончить хочу как художник-бизнесмен ". Самой большущий наградой Уорхола стало доказательство такого факта, что для коммерции живопись может очутиться главнее, чем реклама. До него это никому не приходило в голову. Выставлял Уорхол почаще только банки с консервированным супом — он обожал суп. Консервные банки пробуждали у него не наименее ласковые ощущения, чем у импрессионистов — берега Сены. Кроме такого, он нарисовал серию долларовых банкнот и портреты Мэрилин Монро, Джеймса Дина и Мао. Как и почтивсем большим художникам современности, Энди Уорхолу не давало спокойствия рвение очень ускорить свою работу. Сначала он пробовал перерисовывать спроецированные на холст фото, но и это отнимало немало времени, • так что он стал печатать их прямо на холсте и нанимал для этого помощников. Чтобы сразить фантазия слушателей, расскажите о серии картин Уорхола, выполненных методом разбрызгивания мочи по холсту, до обработанному кислотой, после что процитируйте самого живописца: " Если вы желаете взятьвтолк, кто таковой Энди Уорхол, посмотрите на поверхность моих полотен, а потом на меня. Все, что во мне имеется, представлено на картине ". Сообщите, что вам не терпится побывать близкий град Уорхола Питтсбург, чтоб взглянуть на прекрасный музей, который городские власти намереваются презентовать собственному любимому детищу, поп-арту. Поскольку музея еще не есть, вам ничего не грозит. Единственным благородным конкурентом Уорхола в этом облике художества был Рой Лихтен-стайн. Он изображал увеличенные до максимума фигуры персонажей популярных комиксов; фоном ему служила многоцветная и втомжедухе увеличенная точечная сетка, распечатанная на принтере. Уорхол некое время также увлекался богатырями комиксов, но единожды увидел работы собственного коллеги и скоро сменил предмет, опасаясь конкуренции на настолько узкой дорожке. Для истинного успеха нужно во что бы то ни стало различаться от остальных. О Джаспере Джонсе довольно ведать только то, что его работы представляют собой мишени, разноцветные числа и американские флаги. Благодаря их изобилию он оказался самым дорогостоящим живописцем США, что и появилось его главным достижением. Что касается Роберта Раушенберга, то он задал самому себе столько вопросов, столько только наговорил и так нередко менял манеру, что запомнить его очень трудные работы чрезвычайно тяжело. Это он изобрел комбинированную живопись, сочетающую картины, написанные маслом, с коллажем. Сформулированная Раушенбергом концепция художества более схожа на фрагмент из трактата по философии, чем на обыденную саморекламу: " Живопись — это связывающая нить меж художеством и жизнью; я стараюсь, чтобы мои творения наполняли разрыв меж ними ". Его работы так далеки от какой-никакой бы то ни было банальности, что это смотрится чуток ли не как недочет..
Фрэнсис Бэкон и экзистенциальное состояние в современном искусстве
Экзистенциалистская эстетика
Впервые опубликовано Пт 26 июн 2009; существенная ревизия Вт 17 февраля 2015 г.
Многие из философов, которые обычно называют «экзистенциалистами», внесли оригинальный и решающий вклад в эстетическое мышление. В большинстве случаев существенное участие в художественной практике (как писатели, драматурги или музыканты) питали их мышление об эстетическом опыте. Это верно уже из двух главных философов , которые вдохновили 20 - е экзистенциализм века: Серен Кьеркегор и Фридрих Ницше. Однако по соображениям пространства эта запись ограничивается мыслителями 20- го века, которые в тот или иной момент приняли тег «экзистенциалист» как точную характеристику своего мышления и которые внесли самый значительный вклад в эстетику: Альберт Камю, Симона де Бовуар, Габриэль Марсель, Морис Мерло-Понти и Жан-Поль Сартр.
Экзистенциализм обязан своим именем акцентом на «существование». Для всех мыслителей, упомянутых выше, независимо от их различий, существование указывает на то, каким образом люди находятся в мире, в отличие от других существ. Для экзистенциалистов человек «больше», чем то, что он есть: не только человек знает, что это так, но, исходя из этого фундаментального знания, это существо может выбрать, как оно «будет использовать» свое собственное существо, и, следовательно, как это будет относиться к миру. Таким образом, «Существование» тесно связано со свободой в смысле активного участия в мире. Эта метафизическая теория, касающаяся свободы человека, ведет к четкому подходу к онтологии, т. Е. Изучению различных способов бытия.
Этот онтологический аспект экзистенциализма связывает его с эстетическими соображениями. Экзистенциалистские мыслители считают, что при определенных условиях свобода предоставляет человеку способность раскрывать существенные черты мира и существ в нем. Поскольку художественная практика является одним из главных примеров свободной человеческой деятельности, она также является одним из привилегированных способов выявления того, что такое мир. Однако, поскольку большинство экзистенциалистов следовало за Ницше в убеждении, что «Бог мертв», сила откровения искусства в значительной степени посвящена выражению абсурда человеческого состояния. Для экзистенциалистов мир больше не радует наше человеческое стремление к смыслу и порядку.
Этот онтологический подход к искусству лежит в основе некоторых отличительных особенностей экзистенциалистской эстетики. Поскольку он рассматривает искусство в терминах «откровения», он благоприятствует представительному искусству и подозрительно относится к формалистским авангардам. И поскольку это налагает выразительную способность на понятие человеческой свободы, оно требует, чтобы художественное представительство было четко информировано об этических и политических проблемах. Вот почему порой экзистенциальная эстетика может оказаться вне связи с эстетическими авангардами 20- го века.
Некоторые из экзистенциалистов написали существенные анализы о разных формах искусства и о том, как их можно сравнить, выработав нечто вроде «системы искусств», аналогичную классической эстетике. Все экзистенциалистские мыслители, за исключением Мерло-Понти, считали, что форма, которая наилучшим образом способствовала раскрывающему потенциалу искусства, - это театр, за которым следует роман.
1. Метафизические основы экзистенциалистской эстетики
2. Феноменологическое ядро экзистенциалистской эстетики
3. Искусство как откровение мира
4. Искусство как выражение человеческой свободы
5. Искусство и абсурд
6. Онтология произведения
7. Теория выражения
8. Художник
9. Аудитория
10. Экзистенциалистская «система искусств»
10,1 Театр
10.2 Роман
10.3 Поэзия
10.4 Нелингвистические искусства: живопись и музыка
10.5 Кино
Библиография
Основные источники
Избранные вторичные источники
Академические инструменты
Другие интернет-ресурсы
Связанные записи
1. Метафизические основы экзистенциалистской эстетики
Термин «эстетика» , как он впервые появился в современной философии (в AG Баумгартен в 1750 Aesthetica ) охватывает теорию восприятия, теорию красоты и теории искусства. Это оставалось верным для всей классической философской эстетики в конце 18- го и 19- говека. В этой марке эстетики эстетический момент - это лишь один аспект общей теории того, как люди воспринимают, знают и действуют в мире; теории красоты и художественной практики зависят от теорий восприятия, знания и суждения, а те, которые в свою очередь, основаны на более фундаментальных соображениях относительно природы реальности и нашего отношения к ней. В отличие от специализированных эстетических теорий, разработанных в последние несколько десятилетий, экзистенциалистская эстетика является продолжением этой великой традиции. Экзистенциалистская эстетика тесно связана с некоторыми метафизическими взглядами, и она обязана своим богатством и последовательностью в том, что она является частью сложной и последовательной философской системы. Поэтому мы должны начать с определения наиболее характерных особенностей этого метафизического мировоззрения.
Ключевое понимание, которое определяет и объединяет экзистенциализм как философскую позицию, несмотря на все расхождения между авторами, включенными под эту деноминацию, - это акцент на радикальной природе человеческой свободы и метафизическом и онтологическом импорте этой свободы. Метафизическое и онтологическое значение свободы предшествует ее моральным, этическим и политическим аспектам, поскольку способы, с помощью которых люди «подключаются» к миру, должны рассматриваться перед вопросами долга или справедливости. Для экзистенциализма свобода человека основана на самой возможности познания в его самой глубокой форме, т. Е. Способности людей раскрывать что-то о действительности. Христианский экзистенциалист, такой как Габриэль Марсель, интерпретирует метафизический охват человеческой свободы с точки зрения способности и ответственности отдельных людей, чтобы они «были доступны» для тайны их участия в творении, в частности, отвечая на призыв великого «Ты», (см., в частности, Marcel 1960b). Атеистические экзистенциалисты (Камю, Сартр, де Бовуар, Мерло-Понти), напротив, не налагают свободы в вере и надежде на доступ к трансцендентному; вместо этого они подчеркивают трудность принятия этой свободы, поскольку ничто не может гарантировать, что наши попытки найти смысл в мире фактически приведут к чему-то объективно присутствующему в нем. Но во всех случаях свобода является конечной основой способности людей относиться к миру. в частности, отвечая на призыв великого «Thou» (см., в частности, Marcel 1960b). Атеистические экзистенциалисты (Камю, Сартр, де Бовуар, Мерло-Понти), напротив, не налагают свободы в вере и надежде на доступ к трансцендентному; вместо этого они подчеркивают трудность принятия этой свободы, поскольку ничто не может гарантировать, что наши попытки найти смысл в мире фактически приведут к чему-то объективно присутствующему в нем. Но во всех случаях свобода является конечной основой способности людей относиться к миру. в частности, отвечая на призыв великого «Thou» (см., в частности, Marcel 1960b). Атеистические экзистенциалисты (Камю, Сартр, де Бовуар, Мерло-Понти), напротив, не налагают свободы в вере и надежде на доступ к трансцендентному; вместо этого они подчеркивают трудность принятия этой свободы, поскольку ничто не может гарантировать, что наши попытки найти смысл в мире фактически приведут к чему-то объективно присутствующему в нем. Но во всех случаях свобода является конечной основой способности людей относиться к миру. вместо этого они подчеркивают трудность принятия этой свободы, поскольку ничто не может гарантировать, что наши попытки найти смысл в мире фактически приведут к чему-то объективно присутствующему в нем. Но во всех случаях свобода является конечной основой способности людей относиться к миру. вместо этого они подчеркивают трудность принятия этой свободы, поскольку ничто не может гарантировать, что наши попытки найти смысл в мире фактически приведут к чему-то объективно присутствующему в нем. Но во всех случаях свобода является конечной основой способности людей относиться к миру.
2. Феноменологическое ядро экзистенциалистской эстетики
Для экзистенциалистов 20- го века решающим философским вдохновением была феноменология, философский метод, разработанный немецким философом Эдмундом Гуссерлом в конце 19- го и начале 20- го веков и который его знаменитый ученик Мартин Хайдеггер превратился в комбинацию экзистенциального анализа и глубокой онтологии. Даже Камю, который не определяет себя феноменологическим и даже иногда отвергает тег «экзистенциалист» (1945), присваивает понятие интенциональности, центральное место в феноменологии Гуссерля, в его самой известной работе «Миф о сизифе»(Camus 1942b, 44-50). Из этого следует, что экзистенциалистская эстетика и феноменологический подход к эстетическому восприятию и суждению (Ingarden 1962, 1965) - две тесно связанные области. Микель Дюфренне размещает свою работу именно на этом пересечении (см., В частности, Dufrenne 1973). Однако подход экзистенциалистов к феноменологии весьма оригинален и имеет значительные и отличительные последствия для эстетики.
Что означает интенциональность, и почему это такое центральное понятие в экзистенциалистском мышлении об искусстве? Гуссерль показывает, что когда формулируется какой-либо тип смысла (в когнитивных, моральных, эмоциональных, эстетических установках и т. Д.), Возникает определенный акт сознания. Специфика рассматриваемого значения зависит от того, каким образом сознание «намеревается» его содержание в каждом случае, т. Е. Конкретный способ, которым он относится к данному (например, объект, который должен знать, судить, воспринимать, наслаждаться, и так далее). Другими словами, различные типы значений зависят от конкретной структуры актов сознания, которые их переносят; в частности, они зависят от конкретной временности этих умственных действий. Чтобы привести пример, который пробился в некоторые из самых известных экзистенциалистских литературных произведений (например, в знаменитых описаниях вТошнота , первый роман Сартра): в восприятии объекта в пространстве существует определенная временность. Объект не предоставляется в одно мгновение, и каждое восприятие указывает на потенциальное новое восприятие, которое подтвердит или пересмотрит предыдущие. Эта временность восприятия подразумевает использование памяти и объединение прошлых моментов восприятия. Этот акцент на том, как человеческое сознание «намеревается» мир по-разному учитывает не только содержание человеческого знания, но также более радикально для отношений человека с реальностью. Это не просто эпистемологическое, но метафизическое положение.
Этот подход к основной проблеме метафизики очень важен, поскольку он обходит дуализм классической философии: субъект против объекта, впечатление против априори принципы как основа знания, свобода против детерминизма и т. д. Акцент на интенциональность избегает этих дуализмов, потому что он влечет за собой, с одной стороны, то, что все значения составляют через действия человеческого сознания, тем самым настаивая на активной роли субъекта при формулировании любого значимого аспекта мира. С другой стороны, однако, теория интенциональности также подразумевает, что мир уже содержит значения, которые раскрывает сознание, либо потому, что эти значения являются потенциальными с точки зрения человеческого действия (это мнение Сартра), либо просто потому, что эти значения уже есть в мире (взгляд Мерло-Понти, а также взгляд Марселя, для которого истинное знание возникает от открытости к полноте Бытия).
Экзистенциалисты явно приняли философское решение, предоставленное феноменологией. Например, Sartre's What is Literature?, Ключевой текст экзистенциалистской эстетики, начинается с переформулировки фундаментального урока гуссерльской феноменологии:
Каждое из наших восприятий сопровождается сознанием того, что человеческая реальность является «раскрывателем», то есть через человеческую реальность «есть» бытие или, иначе говоря, что человек является средством, посредством которого проявляются вещи , Это наше присутствие в мире, которое умножает отношения. Именно мы установили эту взаимосвязь между этим деревом и немного неба. Благодаря нам, эта звезда, которая была мертва на протяжении тысячелетий, эта четверть луны и эта темная река связаны в единстве пейзажа. Это скорость нашего автомобиля и нашего самолета, который организует огромную массу земли. С каждым из наших действий мир открывает нам новое лицо. Но, если мы знаем, что мы являемся руководителями бытия, мы также знаем, что мы не являемся его производителями. Если мы отвернемся от этого пейзажа, он снова погрузится в его темное постоянство. Как минимум, он опустится; нет никого безумного, чтобы думать, что он будет уничтожен (Sartre 1948a, 26).
3. Искусство как откровение мира
Сартр рисует основную эстетическую мысль из тезиса о том, что значение в мире зависит от актов сознания: фундаментальная цель произведения искусства состоит в том, чтобы сознательно и последовательно применять это уникальное человеческое качество для введения в мир значимого порядка и закономерностей. Принимая во внимание, что в «естественном отношении» это происходит без осознания агента (в форме естественного восприятия, ненаучных знаний и т. Д.), В художественной практике порядок, закономерности, перспективы и значимые отношения формализуются, подчеркиваются, систематизируются , и умышленно устроены. Одновременный эффект заключается в том, чтобы «выявить» значимые черты мира и получить рефлексивное, уверенное в себе чувство раскрытия мира и «его проявления». Таким образом, наше чувство свободы значительно увеличивается:
Один из главных мотивов художественного творчества - это, безусловно, необходимость ощущать, что мы необходимы в отношении к миру. Если я зафиксирую на холсте или в письменной форме определенный аспект полей или моря или взгляда на чье-то лицо, которое я раскрыл, я осознаю, что создал их, создав условия для уплотнения, путем введения порядка, когда его не было, путем введения единство разума в многообразии вещей (Sartre 1948a, 27).
Таким образом, первым аспектом эстетического удовольствия является эта двойная «радость» (Sartre 1948a, 41) «раскрытия» мира и полное присвоение уникальной власти для этого, осознание и осуществление нашей радикальной свободы. Этот первый аспект эстетического удовольствия можно назвать «метафизическим», поскольку он возникает из фундаментальной связи между людьми и миром.
Действительно, таков метафизический охват человеческой свободы, что каждая попытка раскрыть часть мира имеет тенденцию стремиться к раскрытию «совокупности» существ. Это потому, что (как уже утверждал Гуссерль), наиболее частичный или минутный акт восприятия подразумевает ссылку на более широкий горизонт будущих потенциальных восприятий. Многие писатели-экзистенциалисты подчеркивали эту изначальную метафизическую функцию произведения искусства как частичное раскрытие, цель которого - выявить целостность Бытия. Эта идея найдена, в первую очередь, в защиту Симона де Бовуара метафизического романа (де Бовуар 1946, 1965, 73, см. Также размышления Мерло-Понти в его обзоре первого романа Бовуара, 1945c).
Такая тесная связь между метафизикой и искусством объясняет, почему экзистенциалисты часто ставят некоторых художников на равных или превосходящих философов: Камю с Достоевским, Марселем с Бахом, Мерло-Понти с Сезанном, Сартром и Бовуаром с Фолкнером и Кафкой. Это также отчасти объясняет, почему большинство экзистенциалистских философов были одинаково или фактически более активны как творческие писатели. По их словам, нет никаких реальных различий между метафизическим исследованием и художественной практикой: оба являются способами раскрытия людям собственной свободы и ответственности.
4. Искусство как выражение человеческой свободы
Метафизические и этические аспекты человеческой свободы тесно связаны между собой. Это самое существенное различие между экзистенциалистами и гуссерлинской феноменологией: экзистенциалисты связывают власть раскрывать мир о необходимости того, чтобы люди решали, кем они должны быть, с точки зрения фундаментальных ценностей, направляющих жизнь человека. Понятие «существование» обозначает именно эти этические аспекты жизни человека. Экзистенциалисты утверждают, что из всех существ, существующих в мире, человек является единственным, кто может решить, каким он должен быть; действительно, он вынужден сделать это, поскольку он не имеет фиксированного характера. В качестве экзистенциалистского девиза «человек обречен быть свободным». Здесь свобода - это не просто независимость в смысле независимости от, но в смысле того, чтобы решить, кто и что должен быть. Этот этический аспект свободы как сила самоопределения (что также влечет за собой обязанность) объясняет центральное место понятия «взаимодействие (обязательство)». Прежде чем он определяет необходимость выбора в конкретных ситуациях, «взаимодействие» относится к фундаментальной позиции человека, чье само бытие состоит в том, чтобы использовать его свободе. Что касается взглядов экзистенциалистов, единственная положительная черта «человеческой реальности», строго говоря, является ответственностью перед другими и к самому себе (а для христианских экзистенциалистов - и к Богу). Многие люди отказываются от этого бремени и убегают от своей онтологической ответственности, принимая заданные роли. Это то, что обозначают «недобросовестность» Сартра и «функциональный человек» Марселя.
Какова связь между метафизическим и этическим аспектами человеческой свободы и как эта последняя касается эстетики?
Начнем с первой части вопроса. Мы сначала подберем его, используя режим аргумента, свойственный феноменологии. Многие экзистенциалисты настаивают на том, что способы, которыми человеческое сознание «намеревается» мир (то есть навязывает определенный порядок и закономерность во внешних явлениях), неотъемлемо зависят от ценностей, которые человек установил для себя. Горный альпинист смотрит на гору, радикально отличающуюся от интеллектуала, который посвятил свою жизнь книгам. Разница в их перспективах связана с глубокими проектами «я», которые отличают этих двух лиц. Другими словами, за каждым восприятием существует ценность, которая влияет на восприятие заранее и, таким образом, в конечном итоге определяет его точное содержание. На более глубоком, онтологическом уровне, опыт, что есть что-то вообще, опыт бытия не может быть задуман, если нет желания к нему («онтологическая острота» говорит Марсель). Сама способность человека задумываться над чем-то в мире вообще основана на их способности позиционировать ценности (Sartre 1943a, Marcel 1960a, для религиозной перспективы).
Однако, если это так, то каждое «откровение» мира в первом метафизическом смысле также влечет за собой открытие фундаментального этического (или, как экзистенциалистов предпочтенного, экзистенциального) проекта, лежащего в основе этого восприятия. Таким образом, это отвечает на вторую часть вопроса о связи между произведением искусства и этическим аспектом свободы. Для экзистенциалистов, как мы видели, произведение искусства выводит на более высокий уровень рефлексивности и последовательности врожденную способность людей раскрывать мир. Однако, поскольку этот потенциал сам по себе связан с этическим или религиозным характером человека, произведение искусства играет центральную роль в передаче более острого чувства этической ответственности. Из этого следует, что между искусством и взаимодействием существует тесная связь:
Следовательно, определение Сартра литературного произведения, которое широко применяется ко всем произведениям искусства: «... воображаемое представление мира, поскольку оно требует человеческой свободы» (1948а, 45). Другими словами, художественное произведение служит для того, чтобы «заставить нас чувствовать себя существенными по отношению к миру». Произведение искусства представляет мир не только в том смысле, что оно раскрывает его аспекты, но и в том смысле, что оно требует человеческое участие, особенно в коллективных действиях (или, для Марселя, «причастие») (Goldthorpe 1992).
Это определение произведения остается неоднозначным, поскольку оно не указывает, чья свобода требуется. В результате можно определить ряд признаков, в зависимости от того, чья свобода подчеркивается в каждом случае.
Свобода, требуемая миром, - это прежде всего искусство. Каждое произведение раскрывает фундаментальное, экзистенциальное отношение к миру и является выражением экзистенциального выбора. Мы вернемся к фундаментальному понятию выражения ниже, но мы уже можем отметить, что установление экзистенциального веса при каждом раскрытии приводит непосредственно к выводу, что художественная практика тесно связана с этическими и политическими выборами.
Однако «выразительный» аспект художественного произведения, тот факт, что он является проявлением уникальной субъективности, не является самым интересным для экзистенциалистов; с этой точки зрения экзистенциалистская эстетика довольно далека от романтизма. Это потому, что существование, свобода и самоопределение являются для экзистенциалистов, по существу, активными и практическими понятиями. Экзистенциальный выбор - это не просто выбор того, кто должен быть, в смысле выбора личности или характера; теория существования не переводится в теорию гения. Скорее, акцент делается на активных отношениях в мире, и особенно с другими. Соответственно, каждый определяет, кем он является ,со своей свободой в мире, посредством способов, которыми человек предлагает изменить мир, особенно в отношении других человеческих агентов. Когда художник представляет мир (нравится ему это или нет), эта презентация также предлагает другим способом жить в мире и, возможно, (по крайней мере, для наиболее политически мыслящих авторов, таких как Сартр, де Бовуар и Мерло- Ponty), чтобы изменить его. По словам Сартра, каждое «воображаемое представление мира» - это акт «свободы», говорящий о «других» свободах о возможных путях привлечения свободы в мире. Таким образом, расширив определение романа Сартра, можно сказать, что каждое произведение является «призывом» (Sartre 1948a, 32).
Поэтому произведение включает в себя свободу, которая не только принадлежит художнику, но и аудитории. В экзистенциалистском языке это свобода считается «вовлеченной», то есть неприемлемо увязанной в помолвке и вынужденной что-то делать с ней. Следовательно, Сартр предлагает другое определение художественного произведения, которое идентифицирует разные полюса метафизической силы искусства: «... автор решил раскрыть мир и, в частности, раскрыть человека другим людям, чтобы последний мог взять на себя всю ответственность перед объектом который был таким образом обнажен »(Sartre 1948a, 14).
В своей собственной художественной практике и своей работе в качестве критиков экзистенциалисты склонны интерпретировать эту концепцию миссии искусства (как откровение и апелляцию) как аргумент в пользу репрезентативных подходов, а также против формалистических и пуристических подходов. Они, как правило, скептически относились к «автотетическим» представлениям об искусстве, которые рассматривают его как автономный объект, отвечающий только его собственным формальным правилам. В этом отношении, опять же, они отличаются от некоторых модернистских взглядов. Действительно, это настаивание на представительном измерении искусства может показаться старомодным, поскольку более современное настаивание на автономии искусства пометило наиболее поздно 19 - й века эстетических проектов и их 20 - йлетних потомков. Настаивание экзистенциалистов на внутреннем этическом и политическом значении художественного произведения еще больше отводит их от этих других эстетических подходов.
5. Искусство и абсурд
До сих пор мы рассматривали только субъективную сторону связи между человеческим откровением мира и самого мира. Экзистенциализм, однако, также подчеркивает объективную сторону ссылки; то есть сам мир как объект восприятия и знания, и как контекст, в котором происходит человеческое действие. Здесь есть некоторые заметные различия между «оптимистичными» и «трагическими» концепциями мира с точки зрения наших человеческих усилий.
«Оптимистичные» онтологии, такие как Марсель или Мерло-Понти, видят в мире, как в целом, место для человеческих знаний и действий. Марсель, несмотря на свой критический анализ того, что он видит как плохое в современном обществе, является самым оптимистичным из всех, главным образом из-за богословского обоснования его онтологии. В конечном счете для него нет разрыва между стремлением к полному участию в мире (в том числе и в Боге) и самим миром, поскольку мы обязаны своим существованием и способностью участвовать в конечном происхождении этого мира. Как он пишет в своем дневнике: «Знание находится в пределах, охваченных им» (1935, 115). Хотя Мерло-Понти не разделяет эту теологическую убежденность, он согласен с Марселем в решающем пункте: наше воплощение в мире через наши тела является фундаментальным началом нашего обучения, чтобы жить в мире значимо. В результате нашего пребывания в мире и в мире через наши тела Мерло-Понти считает, что в целом наши представления о мире раскрывают его объективные особенности.
С другой стороны, «трагические» онтологии Сартра, де Бовуара и Камю настаивают на бесчеловечности мира к человеческим начинаниям, поскольку мир в основном скрывает наши попытки ввести в него смысл и единство. Для Камю «абсурд» в основном обозначает это сопротивление мира нашим усилиям. Пока мы жаждем смысла и гармонии, мир не может предложить ничего, кроме хаоса и случайной игры слепых сил. Все наши усилия по навязыванию порядка и смысла в мире, который в конечном итоге не может принять их, поэтому обречены на провал. Таким образом, абсурд обозначает как самое фундаментальное состояние мира, так и абсурдность попыток человека преодолеть этот основной факт.
Однако, в то время как «абсурд» Камю называет по существу трагическое состояние человечества, он уравновешивается его благоговением перед безразличным величием Природы. Для Камю одним из способов освобождения себя от иллюзии значения и единства является открытость к красоте Природы и участие в ней, отказ от себя в привилегированные моменты гедонистского общения с дикими средами, такие как прочный алжирский пейзаж или Средиземноморье или эротизм (1938а, см. моменты счастья в «Аутсайдере» , например, 1942а, 23-24, 116-117).
С другой стороны, Сартр настаивает на «отвратительном», «отвратительном» аспекте мира, сдержанного до смысла, порядка и красоты. Его первый роман « Тошнота», кропотливо фиксирует это онтологическое отвращение к странности мира. Предложенная рука становится «большим белым червем», стакан пива - враждебным партнером, «взгляд» которого герой пытается избежать в течение получаса; галька на пляже показывает «тошноту», которая передается из мира «через руки». Даже здесь, однако, эстетические переживания вызывают некоторые исключительные моменты, когда герою удается избежать онтологической «тошноты». Это происходит, например, когда главный герой романа внезапно слышит джазовую песню в кафе, которая, как «группа стали», указывает на другое время, выходящее за рамки повседневной работы (Sartre 1938, 21-23).
Многие из литературных произведений экзистенциалистов пытаются описать запутывания человеческой свободы в этих фундаментальных онтологических особенностях мира. По общему признанию, это относится к некоторым экзистенциалистским авторам больше, чем к другим. Например, пьесы Марселя исследуют трудности, с которыми сталкиваются современные люди в ответ на призыв трансцендентности, а также в надежде на веру и надежду. Но эти препятствия возникают в основном из социальных институтов (особенно вокруг брака) и исторических событий (трагические обстоятельства 20- гои что Марсель видит в качестве опасного объективизма современного общества). Точно так же романы Бовуара, как правило, изображают людей, ищущих своих истинно себя, за пределами социальной морали. Напротив, большая часть литературного произведения Камю и Сартра посвящена описанию трудностей, с которыми сталкиваются люди при попытке найти свое место, а не только в их социальной, но и в их естественной и материальной среде. Как мы уже отмечали, некоторые из наиболее известных мест в их литературных произведениях также описывают моменты, когда навязчивость мира преодолена, давая мимолетные, но возвышенные впечатления от чувственного общения с природой и другими.
6. Онтология произведения
Сартр сделал некоторые особенно интересные выводы из определения функций искусства на основе экзистенциалистской метафизики. Эти выводы связаны с тем, что в современных дискуссиях называется «онтологией» художественного произведения: типом реальности различных элементов искусства и их внутренними отношениями. Микель Дюфренн наиболее тщательно преследовал этот онтологический подход.
Ранние тексты Сартра о воображении уже предоставили значительную информацию в этом отношении (в частности, см. Длительные дискуссии Дюфренна о них в его «Феноменологии эстетического опыта»,1973). Свобода, характеризующая человеческую субъективность, наиболее ярко проявляется в конкретном типе интенциональности: воображении объекта. Воображение олицетворяет силу человеческого сознания, потому что это тип интенциональности, который устанавливает в одном действии как существование объекта, так и его существование, поскольку он «намеревается» его точно как виртуальный объект. В воображении объект действительно предназначен сознанием, но «как отсутствующий», как «содержащий определенную часть ничто», поскольку он положен как не существующий здесь и сейчас (Sartre 1940). Это отличает его от типа интенциональности, участвующего в восприятии, одним из ключевых аспектов которого является именно позиционирование его объекта как существующего.
Этот акцент на «дереализации» аспекта сознания изображения имеет важные последствия для онтологического статуса произведения. Реальные материальные элементы художественного произведения, собственно говоря, не являются фактическими элементами, на которых установлено эстетическое суждение. Они фиксируются вместо этого на виртуальном объекте, т. Е. Идеальные качества работы, в которых проявляются смысл работы, сила и красота (Sartre 1940, 213, см. Также Dufrenne 1973, 3). Исходя из этого, материальные аспекты художественных работ являются «случаями» для проявления идеальных аспектов. Сартр настаивает на том, что здесь следует отвергать любое подозрение о дуализме: «Не существует осознания воображаемого и мы не можем говорить о его объективации» (там же), как если бы предыдущее ментальное представление было «объективировано» и реализовано в фактическом произведения искусства. Скорее,irréel , виртуальная или идеальная). Эти два, однако, неразличимы. «Картина должна восприниматься как материальная вещь, которую время от времени посещают нереальные, что является точно окрашенным объектом» (там же, см. Dufrenne 1973, 3-18). Настоящий, говорит Сартр, является аналогом идеала. Мерло-Понти ставит его в сходных терминах сначала с точки зрения смысла и не-смысла, а затем в терминах видимого и невидимого: идеальное содержание произведений искусства «в прозрачности за разумным или в сердце разумный. «Он« удваивает свет и звуки снизу, это их другая сторона или их глубина »(Мерло-Понти 1964а, 150-151, но уже в 1945 году, 182-183).
Этот общий «негативный» размер произведения (тот факт, что как идеальный объект он не сводится к материальности, которая его несет) применяется также к каждому из элементов произведения искусства и их отношениям (цвета и формы в живописи, слова и предложения в романе и т. д.). Как мы видели, экзистенциалистская эстетика обычно настаивает на единстве, которое художественное выражение приносит миру. Как следствие этого акцента на органическое единство, он, по-видимому, распространяет довольно условный образ эстетических качеств произведения искусства (см., Например, теологически обоснованную точку зрения, обсуждение Марселем симфонии и фуги в качестве примеров самооценки, закрытое «совершенство» [1960b, 53-54]).
Тем не менее, анализ Сартром отношений между элементами художественного произведения показывает, что настойчивость в отношении единства как критерия художественной красоты, возможно, не настолько банальна, как может показаться. Особенно интересны по этой теме довоенные тексты Сартра о воображении. В них Сартр демонстрирует существенную взаимосвязь между силой человеческого сознания, чтобы «нигилировать» мир (упустить некоторые из его аспектов и подчеркнуть другие на основе экзистенциального набора ценностей) и внутреннюю согласованность произведения:
... каждый удар кисти (is) не для себя, (...) он представлен вместе с нереальным ( irréel ) синтетическим целым, а цель художника - построить целые реальные цвета, которые позволят этому нереальному проявиться сам. (...) Это конфигурация этих нереальных объектов, которые я называю красивыми (Sartre 1940, 216).
Это подразумевает, что согласованность экзистенциального проекта, из которого открывается мир особым образом, также управляет согласованностью произведений искусства. Но вышеприведенная цитата также указывает на связь между различными элементами, составляющими общий состав: в конце каждый конкретный материальный элемент, который вносит свой вклад в общий состав, связан с другими через отношение отрицательности.
Теория значения, лежащая в основе этого взгляда на структуру произведения, таким образом, предполагает предсказание соссюрейского определения языка. Известно, что Соссюр проанализировал функционирование языка как «диакритическую» систему, в которой каждый знак должен означать свое значение не для существенного отношения «один к одному» между словом и референтом, а скорее к его месту в общей лингвистической системе. В принципе, знак означает, что это означает на основании того, что «не было» ни одного из других признаков. «Собака» означает, что она делает, потому что означающее (материальное звучание) и означаемое (предполагаемое значение) отличается от всех других, и особенно близких: «лог», «туман», «бог» и т. Д .; «волк», «кошка» и т. д.
Точно так же философы-экзистенциалисты, которые уделяют самое пристальное внимание артикуляции смысла (Сартр и Мерло-Понти), настаивают на существенно диакритической сущности эстетического элемента в данной композиции: элемент имеет эстетическое значение на основе его отношение к другим элементам, а не вследствие какого-либо существенного его значения. Из этого следует, что, например, в картине удовольствие, получаемое от определенного цвета в отрыве от остальной части работы, не «эстетично» в сильном смысле, а только в более низком смысле: как удовольствие только для чувств. Это также подразумевает, что часто значение и эстетическая сила композиции (текст, живопись и т. Д.) Одинаково упирается в то, что не сказано или не показано; что находится между элементами композиции, а не на явно показанные элементы. Экзистенциалисты все настаивают на том, что смысл в значительной степени можно найти в определенной форметишина . В случае с романом:
... литературный объект, хотя и реализуемый через язык, никогда не реализуется на языке. Напротив, это по своей природе молчание и оспаривание речи. Сто тысяч слов, выровненных в книге, можно читать один за другим без смысла работы; смысл - это не сумма слов, а его органическая тотальность (Sartre 1948a, 30).
Это означает, что разные элементы художественного произведения не должны подходить отдельно или в их непосредственной реальности, а с точки зрения того, как они функционируют органично, систематически и отрицательно. Цвета в живописи, выбор слов и ритм предложений в романе - это всего лишь следы, эллипсы, эльфы и цезуры, которые указывают на негатив, так же, как элементы позитивно указывают контуры определенной перспективы на мир.
7. Теория выражения
Акцент на способности человеческого сознания «дереализировать» мир сводится к защите творческой свободы художника. Произведение является самым ярким примером того, как сила человеческого сознания поворачивается к миру таким образом, что он принимает от него определенные элементы и освобождает других, в соответствии с фундаментальным экзистенциальным проектом. Художественная практика является одной из самых ярких демонстраций человеческой свободы, поскольку она показывает, как человеческая практика может воссоздать (Камю, Сартр, де Бовуар, Мерло-Понти) или восстановить (Марсель) новый, более упорядоченный мир из данного мира. Камю предлагает краткую формулировку для центрального принципа экзистенциалистской эстетики: «Писать уже нужно» (Camus 1951, 271).
Экзистенциалистские философы не воздержались от формулировки внутренних (эстетических) и внешних (этических и политических) ограничений художественной практики, но их эстетика принципиально провозглашает радикальную свободу художника, также видя в ней привилегированный образ человеческой свободы в целом. Камю, например, делает художественную деятельность, выбор стать художником, одним из привилегированных способов для людей справиться с абсурдом (Camus 1942b, 86-88). Многие экзистенциалистские тексты, посвященные эстетическим вопросам, подчеркивают «тайну» творчества, удивительное «решение», которое представляет художественное произведение, «чудо выражения», которое вызывает восхищение у зрителей и философа.
Но радикальная свобода неоднозначна, поскольку она должна работать с фактизмом (термин экзистенциалисты, принятые у Хайдеггера), а именно набор определенных факторов (физических, социальных и т. Д.), Которые он не создал. В случае с художником двусмысленность находится уже в решении и страсти стать художником. Хотя совокупность генетических и социальных предпосылок влияет на это решение, он также является результатом индивидуального решения в этой конкретной ситуации.
Произведение искусства находится в той же двусмысленности. С одной стороны, это свободное создание безусловного человека, чисто своеобразное выражение индивидуальности. С другой стороны, он сдерживается различными факторами, которые оказывают влияние на его самую структуру: аудиторию, исторический период, который получит работу, материальные элементы, составляющие произведение искусства, и, в частности, уже означающие элементы, которые художник повторяет и переделывает, чтобы создать новую работу.
Работы Мерло-Понти 1950-х годов выдвигают оригинальную экзистенциалистскую теорию выражения, которая в особенности касается этого последнего измерения. Можно утверждать, что эта теория выражения захватывает и дает явные мысли о том, что ряд других экзистенциалистских писателей поделился этими вопросами.
В «Прозе мира» (1964) Мерло-Понти предложил изучить происхождение и логику смысловой и смысловой деятельности, значения и выражения, используя пример литературных произведений (в частности, роман). Стендаль предоставил ему парадигматическое исследование. Такая попытка сделать глубокие философские выводы из произведений искусства типична для экзистенциалистской практики.
Во-первых, литературная работа может помочь нам понять феномен смысла и смысла, видя писателя как создающего новые смыслы, действительно новый язык (англоязычная версия английского языка, флоберский французский и т. Д.), Переформулировав язык, который он или она делится со всем историческим сообществом. Это поистине двусмысленный аспект, который можно принять (с одной стороны) как доказательство тайны выражения, свидетельства творческой силы, необходимой для того, чтобы сделать возможным появление нового из старого, в то время как (с другой стороны) это новое возможно только на основе уже установленных. Но это первоначальное замечание указывает на гораздо более глубокий уровень; здесь, это живопись, которая предлагает самые драгоценные признаки. Обсуждая семантические очерки Андре Мальро об истории живописи (Malraux 1953), Мерло-Понти сформулировал подробную экзистенциалистскую теорию смысла, где произведение играет центральную роль. Гуссерльская метафора «перспективы» присваивается и трансформируется в общую формулу как для способности восприятия, так и для метафизического состояния человека.
Можно сказать, что интенциональность может совпадать с установлением перспективы в мире, где до человеческого присутствия нет. Чтобы реальность проявлялась во всех ее различных качествах и структурах, требуется человеческое сознание. То, что отличает художника от других пользователей языка, - это последовательность и согласованность определенного мировоззрения. Такая последовательная перспектива вводит элемент регулярности и структуры в хаосе мира. Он вводит направления: высокий и низкий, правый и левый. То есть, это вводит смысл.
Эта связь между художественным выражением и смыслом приводит к серьезной переоценке понятия стиля. Вместо поверхностного способа формулирования значений, которые остаются неизменными по их выражению, стиль в этом контексте теперь указывает на фундаментальную перспективу, с которой можно приблизиться к миру; это указывает на перспективу, которая не существовала бы до выразительного акта. Он обозначает «незаменимое отклонение», которое возможно только из определенного способа бытия в мире, и которое впоследствии отражается на символическом языке, будь то лингвистическая форма литературы или «косвенный язык» живописи. Стиль - это последовательная перспектива, «когерентная деформация», способ быть в мире и приближаться к миру с определенного угла. В этой модели стиль не выражает ранее существовавшего смысла, а создает его. Камю,Разбойник, посвященный эстетическим измерениям восстания, разработал сопутствующую концепцию художественного выражения:
... единство в искусстве появляется на пределе трансформации, которую художник навязывает действительности. Эта поправка, которую художник навязывает своим языком и перераспределением элементов, извлеченных из реальности, называется стилем и дает воссозданной вселенной свое единство и ее границы (Camus 1951, 270).
Это, в свою очередь, дает более конкретное значение отношению нового и старого в выражении. Истинное выражение (будь то первое подлинное самовыражение учащегося, новый научный смысл или истинное художественное достижение) является как полностью своеобразным, так и пересозданием общих элементов; он преобразует старый. Для истинного выражения необходимы две формы речи: «речь речи» и «речь» (Merleau-Ponty, 1945a, 197). Это объясняет загадочный факт, что истинное выражение должно быть сразу истинным творением, что-то неслыханное, и все же его можно понять, только если язык, который он использует (естественный, научный или художественный), известен. Другими словами, выражение всегда является также формой общения между одним «говорящим» и сообществом ораторов. Предполагая, что Merleau-Ponty ' (см. Sartre, 1948a, 56, в которой используется понятие «посредничество», «коммуникация» является центральным понятием в философии Марселя в театре), мы можем обратите внимание, что в очередной раз экзистенциалистская эстетика, похоже, противоречит многим современным художественным течениям, которые настаивали на радикальном разграничении функций и использования художественных и повседневных языков. Например, крупный поэт и теоретик литературы, такой как Пол Валери, был вдохновлен знаменитой характеристикой поэзии Малларме как «более чистым смыслом слов племени». Мы можем также упомянуть художников-сюрреалистов и экспрессионистов и режиссеров, которые стремились разбить через повседневные образы, чтобы трансформировать реальность.
Художественная коммуникация также обладает определенной способностью преодолевать века и перерезать языки. Помимо исторической локальности художественного общения (тот факт, что художественный язык повторно использует язык своих современников), задача дать смысл на основе бытия в мире является частью метафизического состояния человека, и поэтому применимы ко всем людям на протяжении всей истории. В результате, считая, что искусство является «высшей степенью» общения, произведение искусства - это не просто яркий пример подлинного выражения, но также иллюстрирует тот факт, что каждый акт смысла открыт для прошлого и будущего других человеческие акты выражения.
На этом этапе мы можем отметить напряженность в эстетике многих экзистенциалистских писателей (напряженность, которая является довольно острой в творчестве Сартра) между относительной транс-исторической значимостью работ и их полной локализацией: произведения искусства представляют собой образ свободы участия в конкретных ситуациях, которые действительно доступны только его современникам (Sartre 1948a, 50-52). Мерло-Понти, со своей стороны, настаивает на единстве истории живописи, которая позволяет нам находить следы и отголоски прошлых художников в современных. История живописи - это микрокосмический образ истории и свидетельство способности нынешних поколений понять действия и страсти прошлого (Merleau-Ponty 1964b, 72). Видение Мерлео-Понти возможности эмпатии на протяжении веков не отрицает исторической относительности чувственных образований. Это показывает, что, несмотря на пространственно-временную дистанцию, которая отделяет исторические контексты, люди все еще могут понимать друг друга, историки могут понять предыдущие времена, антропологов других народов, и мы можем каким-то образом получить доступ к некоторым значениям прошлых художественных практик. Выразительные достижения других народов как радикально чужды, так и результат выразительных жестов, соизмеримых с нашими, поскольку они являются продуктом общего человеческого потенциала, а именно: способность преодолевать природный мир и воссоздавать его как значимой и упорядоченной вселенной.
8. Художник
Центральное, разделяемое предположение об экзистенциалистской эстетике, помимо суровых религиозных и политических различий экзистенциалистов, является существенной двусмысленностью человеческого состояния: я радикально свободен как сознание, но в корне определяемый моей фактичностью, физическими, социальными и другими обстоятельствами в котором мое сознание приходит в мир. В этом конкретном случае экзистенциальная аналитика Хайдеггера является общей ссылкой, которая объединяет в себе разных (или, действительно, антагонистических) мыслителей. Важным следствием акцента на человеческой действительности является то, что он создает жизненно важную связь между философией и искусством, которая с этой точки зрения также стремится исследовать метафизическую двусмысленность состояния человека.
Это дает художнику особый статус, по крайней мере, из двух точек зрения:
1) Художественная деятельность как экзистенциальный выбор является привилегированным способом принятия и реализации парадоксальной природы бытия человека. По словам Камю, художественная деятельность является одним из ключевых взглядов на абсурд. Камю «Празднование искусства в Мифе Сисифуса»(1942b, 127), который венчает художественное выражение как окончательную форму «радости», будет справедливо для других экзистенциалистов, несмотря на их отмеченные различия в вопросе о абсурде. Действительно, многие другие экзистенциалистские писатели делали подобные заявления, отражающие их собственные жизненные выборы, в частности их решение продолжить философскую и литературную карьеру. Личный аспект, который можно найти во многих экзистенциалистских писаниях, придает этим текстам особый статус в истории философии, поскольку он размывает границу, которая была существенна для определения жанра философского письма, а именно границы между теоретическим и биографические, личные и общие. «Метафизический дневник Марселя» - хороший пример. Дневник - не просто оригинальная форма философского анализа, собственной концепции истинного «я» как постепенное пробуждение к «призыву» к существованию посредством комбинированных практик онтологического исследования, художественного творчества и личного участия. Сартр также написал автобиографический рассказ о своем открытии мира слов,Les Mots , без сомнения, один из его шедевров. То же самое можно сказать о последнем повествовательном тексте Камю, La Chute , который смешивает автобиографию с ироническим рассказом о его философии.
Вне своей личной практики экзистенциалисты также находят философское значение в жизни великих художников и заинтересованы в том, как они решили стать художниками и как этот изначальный выбор разворачивался в течение их жизни. Художники предоставляют парадигматические тематические исследования для парадоксов «существования» и «выражения» (Sartre 1947b, 1971). Действительно, это касается не только писателей и художников, но и актеров. Фактически, для Камю актеры - это те, кто делает лучший вывод из метафизической правды человеческого существования (1942b, 107).
2) Деятельность художника также имеет большое значение с точки зрения его способности формулировать согласованный мир. Каждый человек должен делать экзистенциальный выбор и нуждается в выражении, но художники представляют особенно чистые и мощные образцы этих аспектов человеческого существования. Их достижения заслуживают восхищения, потому что они связаны с созданием виртуальных миров. Каждое сознание, каждое существо в мире выразительно, но только редко это выражение действительно новое, В большинстве случаев человеческое выражение - это только повторение введенных значений, как в квазиавтоматическом использовании разговорного языка. Только великие художники проявляют силу выражения в своей чистоте, своей новизне и последовательности. Воссоздать виртуальный мир, который может оправдать сложность реального мира, является почти «чудесным» фактом, как говорит Мерло-Понти о Сезанне. Как мы видим, экзистенциалисты уже не так уж далеки от романтиков, в каком отношении их акцент делается на гениальности.
Поскольку выразительный мир настоящего художника - это новый взгляд на мир, который идентичен всему своеобразному стилю жизни художника в мире, в его или ее работе будет глубокая, непрерывная преемственность. Сообщение, которое произведение искусства устанавливает во времени и пространстве, действует, в первую очередь, в самом творчестве , причем темы и стилистические черты эхом повторяют друг друга (Camus 1942b, 102-103, Merleau-Ponty 1964b, 67). Но в художественной деятельности существует неотъемлемый фатализм. Выразительная активность может быть только попыткойпри выражении, и это структурно обречено на провал, потому что в мире слишком много, чтобы раскрыться. Средства выражения являются конечными, и они работают в искаженном виде, точно так же благодаря прямому обозначению, как через эллипс и аллюзию. Это приводит Камю к выводу, что творческая деятельность, как и всякая свободная деятельность, в конце концов является еще одной абсурдной попыткой разобраться с абсурдностью человеческой жизни (1942b, 130).
9. Аудитория
Метафизические аспекты экзистенциалистской эстетики подразумевают определенную теорию аудитории. Существенная двусмысленность характеризует и опыт аудитории. С одной стороны, настоящий художник создает новый виртуальный мир, который выражает согласованную, идиосинкразическую перспективу в мире, разделяемую всеми. Когда публика успешно справляется с художественными работами, зрители внезапно меняют свой собственный образ восприятия и должны принять новую перспективу. Чтобы использовать лингвистическую метафору, усталый, внедренный язык повседневного общения («разговорный» или осажденный язык) омоложен «говорящим» языком, истинным выражением, которое навязывается аудитории (будь то читатель или зритель). Поэтому произведение в некотором смысле создает свою собственную аудиторию (Merleau-Ponty 1964b, 86, а также 12-13, см. Также Dufrenne, 1973, 63-71).
Тем не менее, есть также активная сторона художественного наслаждения, например, в чтении. Без созерцания зрителя или чтения читателя выражение художественного произведения остается чисто субъективным. Он становится объективным, проявляя его смысл в действительности, только через символическое потребление аудитории. Этот акт, однако, не пассивен: он мобилизует собственную силу выражения и воображения аудитории. Чтение, просмотр или прослушивание - это, как говорит Сартр, «направленные творения»: «Писать - это обращать внимание читателей на то, что они приводят к объективному существованию откровение, которое я (художник) предпринял с помощью языка» (Sartre 1948a, 32; Dufrenne 1973, 47-60). Концепция Марселя театра как опыта «общения» также подразумевает активное участие аудитории.
Неоднозначность эстетического опыта напрямую связана с вышеупомянутой теорией отрицательности выразительных средств. Произведение искусства функционирует, когда оно способно определить согласованную перспективу в мире, но эта перспектива в основном определяется отрицательно, как след последовательных и последовательных отношений в мире. Поэтому зритель должен переводить следы, цезуры и элиции, которые отрицательно определяют новый мир выражения в положительные черты: «... воображение зрителя имеет не только регулятивную функцию, но и конститутивную. Он не играет: он призван перестроить прекрасный объект за пределами следов, оставленных художником »(Sartre 1948a, 33).
Метафора Сартра и Мерло-Понти часто используют две стороны художественного произведения, сопоставимые с двумя сторонами зеркала. Художник видит только свою работу изнутри; он или она живетпроизведение в некотором смысле, поскольку выразительная сила уходит корнями в своеобразную форму бытия в мире. Чтобы работа стала объективной сущностью с явным смыслом, понимание и воображение аудитории должны восстановить осмысленное молчание между следами. И это понимание не может быть пассивным, поскольку подлинно выразительный смысл подразумевает новую форму бытия в мире. Зритель или читатель призван исполнить один и тот же оригинальный способ бытия в мире: «Если он писатель, то есть, если он знает, как найти эллипсы, исходы и цезуры поведения, читатель будет ответить на его призыв и встретиться с ним в центре воображаемого мира, который он оживляет и правил »(Мерло-Понти 1964b, 89). Еще раз, ключевой особенностью эстетического опыта является общение,
10. Экзистенциалистская «система искусств»
Это видение произведения как привилегированного средства выражения и коммуникации (в основных, метафизических чувствах, данных этим словам в экзистенциалистской философии) приводит к относительно последовательному подходу к различным формам искусства, что-то вроде свободной экзистенциалистской «системы искусств» «. Система искусств объясняет не только то, что искусство по существу, ищет определение искусства и определяет его социальные, политические или философские смешения. Он также оценивает искусство в иерархии, рассказывая о том, как каждая форма использует конкретные материалы и выразительные средства для выполнения этих функций. В конце концов, одна художественная форма, в частности, обычно считается привилегированной, образцовой формой выполнения миссии искусства. Вся классическая философская эстетика, от Канта и его непосредственных последователей до Алена, представила свои собственные,système des beaux-arts "(Alain 1920, Natanson 1968).
10,1 Театр
Для большинства экзистенциалистов театр - это высшая художественная форма, т. Е. Тот, который лучше всего позволяет художнику использовать свою свободу для создания виртуального мира, который одновременно обращается к собственной свободе аудитории (независимо от того, как мы определяем эту свободу, богословски или политически). Для Камю, Бовуара, Марселя и Сартра философская деятельность и признание в качестве драматургов были тесно связаны (Goldthorpe, 1986). Марсель определил себя как « философия-драматург»»(Философ-драматург, см. Лазарон 1978), настаивать на том, что было для него неразрывным единством философской медитации и драматургии. Действительно, стоит отметить, что, помимо Бовуара (чья единственная попытка писать для театра была не очень успешной (см. De Beauvoir 1945b и 1962, 672-673)), все они были одинаково известны как драматурги и как философы в свое время.
Вероятно, теоретические размышления Сартра о театре его времени оставались наиболее широко читаемыми сегодня. Описывая то, что было для него определяющими чертами экзистенциалистского театра, Сартр также стремился выявить некоторые из основных аспектов самого театра. Поскольку эти функции основаны на его теории свободы, театр, для Сартра, арт преимуществу .
Идентификация искусства в целом с театром уже очевидна в том, что одно и то же слово - «ситуация» - одновременно инкапсулирует метафизическое положение человека в мире и суммирует основной эстетический элемент театра (Sartre 1976, 35). Два «врага» во французском экзистенциализме Сартр и Марсель согласны с принципиальностью понятия «ситуация». Что такое литература?определил миссию литературы как попытку «раскрыть мир и, в частности, раскрыть человека другим людям, чтобы последний мог взять на себя всю ответственность перед объектом, который был таким образом обнажен» (Sartre 1948a, 14). В центре внимания, как и практики реальных людей, столкнувшихся с противоречиями конкретных ситуаций, театр является лучшим средством для представления в очищенной форме трагической ответственности за свободу человека, того факта, что «мы обречены быть свободными» в мире непримиримый к нашим проектам.
Этот акцент на действиях и ситуации приводит к серии высокопринятных правил, как мы видим в критериях, которые Сартр использовал бы в своих критических замечаниях о современном написании и производстве театра. Чтобы встать на путь достижения «театра ситуаций», написание и производство должны противостоять соблазну сосредоточиться на персонажах; им необходимо представить архетипические ситуациив которых человеческая свобода наиболее радикально поставлена на карту, особенно через различные типы универсальных «конфликтов прав». Театр должен избегать психологии и сосредоточиться на действии (в явном контрасте с театром Марселя, который в основном связан с постановкой конфликтов внутренней совести); он должен с осторожностью относиться к реалистичному подходу, который может отвлечь внимание от насилия в конфликтах. По той же причине продолжительность воспроизведения и количество символов должны быть уменьшены. Этап должен быть пустым, а язык должен быть прямым, но нереалистичным, максимально сжимающим остроту ситуации. Короче говоря, экзистенциалистский театр явно намерен вернуться к греческой концепции, пытаясь представить современные «мифы» в мире без богов (Sartre 1976).
Но именно такие ситуации: они всегда имеют место в конкретных социальных и политических контекстах. Таким образом, мифы, представленные в театре, имеют два временных измерения: 1) поскольку они касаются отличительных черт человеческого бытия, они имеют, подобно греческой и корнейской трагедии, транс-историческую апелляцию; они играют о человеческой свободе в целом. Это объясняет классическую склонность многих экзистенциалистских пьес. Таким образом, имеет смысл поставить загадки современной абсурдной свободы через фигуру Калигулы, как Камю в одной из его самых известных пьес. 2) Ситуация всегда является конкретной, особенно конкретным социально-политическим обстоятельством, с ее конкретным конфликтом прав. В годы после Второй мировой войны, конфликт прав широко понимается как конфликт между либеральными правами и социалистическим идеалом. Все экзистенциалисты согласились на это, за исключением Марселя. «Коммунистический вопрос» (о том, следует ли принять предложенное коммунистическое решение проблем, стоящих перед миром в 1948 году, - дату публикацииЧто такое литература? ) был одним из самых насущных политических вопросов для них. В более общем плане мы можем упомянуть вопрос о ценности индивидуального участия, а не об участии в коллективном движении (вопрос в центре романов Мальро, особенно о его человеческом состоянии , который подходит к экзистенциалистской эстетике) и место индивидуальной свободы в эпоху конфликта между глобальными силами. Эти вопросы были на переднем крае экзистенциальных проблем, когда они придумывали их эстетику и писали свои пьесы и романы.
Мы отметили сходство Сартра и Марселя с их акцентом на понятии ситуации. Хотя Сартр отметил другие особенности экзистенциалистского театра, которые формально относятся к пьесам Марселя, есть суровые различия в их подходе к драматургии. В то время как для Сартра окончательное обоснование театра является политическим, для Марселя оно метафизично: речь идет о поиске спасения и надежды, а также о сохранении возможности веры. Тем не менее, как и Сартр, пьесы Марселя поставили конкретные проблемы эпохи, когда он их видел, например, как подъем технологии приводит к восстановительному отношению к миру и особенно к другим людям, к зверствам века и к моральным дезориентация современных людей. Несмотря на свой метафизический оптимизм, Марсель, с акциями других экзистенциалистов играет явно мрачное настроение. Он хочет изобразить «драму души в изгнании, души, которая страдает от ее отсутствия общения с самим собой и с другими» (Предисловие к Troisfontaines 1953, 35). В пьесах Марселя последовательно изображается ползучее чувство абсурда, которое постигает главных героев. Это забытый факт, что Марсель написал больше пьес, чем любой другой экзистенциалист.
10.2 Роман
Роман очень близок к театру как художественная форма выбора для экзистенциалистов. Для большинства экзистенциалистов конечные модели были не философами, а современными романистами; два из которых были особенно парадигматичны, а именно: Достоевский и Кафка. Сартр, де Бовуар и Камю видели себя в равной мере как писатели фикции и как философы. Они участвовали в вымышленной работе друг друга, по крайней мере, так много, если не больше, чем с их теоретической (Camus 1938b, 1939, Sartre 1943b). Действительно, как уже отмечалось, художественные и автобиографические сочинения были прямым применением их философских видений. «Думать - создать мир», - пишет Камю, демонстрируя глубокую идентичность между философским и вымышленным творением (Camus 1942b, 87-91). Причина та же, что и в театре: повествовательная фантастика, сфокусированный на серии «ситуаций», в которых фундаментальный экзистенциальный выбор, стоящий перед людьми, может быть тщательно организован, является мощным способом привлечения свободного воображения читателя и, таким образом, призвать его или ее к действию: «Что на самом деле роман, но вселенная, в которой действие наделено формой? »(Camus 1951, 263). Роман - это откровение мира, особенно в его социальной и политической срочности, свобода других свобод. Как пишет Мерло-Понти в «Метафизике и романе»: «Интеллектуальные произведения всегда были связаны с установлением определенного отношения к миру, из которого литература и философия, как и политика, - это просто разные выражения; но только теперь [благодаря экзистенциалистской философии] эта озабоченность становится явной »(Merleau-Ponty 1945c, 27, см. также Camus 1942b, 92 и 1951, 258-267).
В экзистенциалистской эстетике художественная деятельность и ее продукты имеют внешние цели: раскрывать мир другим, как в метафизическом, так и в политическом смысле. Как уже отмечалось, эта эстетическая теория, таким образом, противоречит понятию, что произведение является самоцелью или что стиль и форма самооправданы. Таким образом, экзистенциалисты были глубоко подозрительны к некоторым из основных художественных движений того времени, особенно сюрреализму, даже если некоторые из них восхищались его мятежным духом (Camus 1951, 88-100); или, позже, римский нуво (Ален Роббе-Грилле, Натали Сарраут и Клод Саймон) и литература, которая была разработана вокруг постструктуралистского журнала Tel Quel(de Beauvoir, Francis and Gontier, 226, 233-234). По сравнению с дадаизмом, сюрреализмом и литературными авангардами, которые сразу после экзистенциалистской эпохи, экзистенциалистская эстетика имеет устаревший, почти консервативный характер. Он беззастенчиво призывает к новому классицизму где-то между формализмом и реализмом (либо в его натуралистических, либо в социалистических версиях), и за пределами романтизма (Camus 1944 и 1951, 268-271) на том основании, что моральные и политические аспекты литературы состоят не только в восстании против повседневного языка и общественно-политического порядка в тот же день, но также и в более требовательной (но скромной) задаче правильно называть мир, чтобы раскрыть огромную несправедливость, царящую в нем, а также получить его мимолетное и бесчеловечное красота (Camus 1951, 272-279). В своей плодотворной работе как литературный критик, Сартр последовательно отвергал формализм и «искусство ради искусства», даже в случае выдающихся французских писателей, таких как Малларме или Флобера. Однако можно также утверждать, что с точки зрения отношения между политикой и искусством в 20го века экзистенциалистское требование о том, чтобы искусство сохраняло прочную связь с повседневной реальностью (чтобы выполнять свои моральные и политические роли), также полностью зависит от времени.
Осуждение «искусства ради искусства» относится ко всем искусствам и имеет важные последствия для эстетической критики и концепции стиля. Экзистенциалисты прикладывают огромные усилия, чтобы отметить, что их отказ от формализма, пуризма и автотелизма в искусстве не означает пропаганды грубой версии реализма (Camus 1951, 268-270; Sartre 1948a, 44). Как мы уже отмечали в случае с театром, классический аспект экзистенциалистской эстетики влияет на выбор стилистических средств: «Один не является писателем за то, что он решил сказать определенные вещи, а за то, что решил сказать их определенным образом , И, конечно же, стиль делает ценность прозы. Но это должно пройти незаметно »(Sartre 1948a, 15).
Более того, экзистенциалистские определения значения как негативности и выражения как «когерентного искажения» означают, что стилистическое достижение (способность дать новый смысл раскрываться) зависит от выбора слов и синтаксиса, как от «молчания» и пропуски, которые определяют выразительный жест.
10.3 Поэзия
С акцентом на действия в ситуациях экзистенциалисты испытывают неловкое отношение к поэзии. Только Камю, следуя примеру Ницше, написал ряд стихотворений (в его юных трудах и его блокнотах, Camus 1933, 1935-1941). Во многих местах в Камю поэзия имеет положительный оттенок. Однако этот оттенок относится к определенному качеству языка, а именно к использованию ярких образов, которые могут передать некоторую правду о состоянии человека, а не о достоинствах поэзии как конкретной литературной формы.
Для Сартра позиция писателей 19- го века, занимающихся «искусством ради искусства», не слишком отличается от проблематичного подхода современных поэтов к языку. Фактически, исследования Сартра по двум из основных французских поэтов 19- гостолетие, Бодлер и Малларме, испытывают такое же неодобрение, как и его обширное исследование Флобера (Sartre 1947b, 1952b, 1971-72). Современная поэзия для Сартра - это, в конечном счете, ошибочное использование языка. Он использует язык как самоцель, вещь, так же, как художник использует цвет. Это игнорирует тот факт, что на языке связь между материальностью и значением является обратным к тому, что имеет место в других художественных средах. Язык является для экзистенциалистов предпочтительной художественной средой, потому что, поскольку способ выражения, который является наиболее непосредственным средством значимости, именно тот, который лучше всего показывает ситуацию как ситуациюв сильном смысле, а именно, как часть мира, где человеческая свобода непосредственно связана метафизически, этически и политически. Поэты, с другой стороны, «это люди, которые отказываются использовать язык. Теперь, поскольку стремление к истине имеет место в языке и задумывается как инструмент, нет необходимости предполагать, что они направлены на то, чтобы различать или излагать истину. Они также не мечтают назвать мир »(Sartre 1948a, 5). При использовании языка современные поэты, похоже, упускают из виду и действуют против основных качеств, которые предоставляют экзистенциалисты, а именно его представительных и коммуникативных полномочий. Это объясняет, почему поэзия остается на обочине экзистенциалистской системы искусств, как литературный жанр, который не так философски и политичен, как театр и роман. Экзистенциалисты снова,
Однако экзистенциалисты сделали некоторые заметные исключения. Камю, например, написал яркий обзор работы Рене Чар (Camus 1935-1936) и увидел в творчестве Фрэнсиса Понге выдающуюся иллюстрацию задачи литературы в абсурдной ситуации послевоенной Франции (Camus 1943 ). Сартр также посвятил долгую и в значительной степени положительную оценку работе Фрэнсиса Понжа, увидев в ней своего рода профановую феноменологию (Sartre 1944 в 1947 году). Эта положительная оценка вполне могла опираться на недоразумение, поскольку у Понжа, казалось, была совершенно противоположная точка зрения на язык как Сартр, и рассматривалась поэзия именно как форма, которая лучше всего могла бы «назвать мир» и сделать человеческую свободу перед ее обязанность.
10.4 Нелингвистические искусства: живопись и музыка
Отсутствие интереса экзистенциалистов к поэзии (особенно в случае Сартра, превращается в прямое увольнение) основано на их мнении, что поэты ошибочно используют язык. По той же причине другие недискриминационные искусства привлекают почти такой же небольшой интерес, как поэзия (см., Например, Camus 1951, 257). Тем не менее, когда они обсуждаются, к ним относятся более благосклонно, чем к поэзии, поскольку в их среде нет языка, а это означает, что обвинение в поэзии становится неуместным. Акцент на язык как выдающаяся среда для представления человеческой свободы воспроизводит классический аргумент, который уже лежит в основе эстетики Гегеля (факт, что экзистенциалисты полностью осознают [Sartre 1948a, 5]). Примером для других искусств является то, что они способны производить и передавать идеальное содержимое, смысл и красота, но что они никогда не так прозрачно доступны, как в лингвистическом выражении. Скорее, идеальное содержание в неязыковых художественных формах остается в ловушке, как бы приклеенной, в существенности художественных работ: «... одно дело работать с цветом и звуком, а другое - выражать себя посредством слов , Заметки, цвета и формы не являются признаками. Они ничего не говорят о себе. (...) Как заметил Мерло-Понти в Они ничего не говорят о себе. (...) Как заметил Мерло-Понти в Они ничего не говорят о себе. (...) Как заметил Мерло-Понти в Феноменология Восприятия , нет никакого качества ощущения, настолько обнаженного, что оно не проникло со значением. Но тусклый маленький смысл, который обитает в нем, легкая радость, робкая печаль, остается имманентной или трепещет, как тепловой туман; она является цвет или звук»(Сартр 1948а, 1).
Это, похоже, вносит некоторые существенные различия между экзистенциалистами, поскольку, например, Мерло-Понти утверждал, что все формы искусства функционируют подобно языку. Но Мерло-Понти согласен с Сартром в отношении важных различий между формами искусства. Проза мираустановил, что за всеми актами выражения есть единственный источник, который делает их соразмерными языку, только для того, чтобы признать специфику языка способом, подобным Сартре. Например, «голоса» в живописи - метафора идеального содержания живописи - это «голоса молчания», которые говорят только о «косвенном языке» (названия знаменитых исследований Малро по истории живописи). То есть они остаются привязанными к своей особой материальности, делая работу самозакрывающимся миром. В повторяющейся метафоре Мерло-Понти каждый художник начинает историю живописи заново (1960, 309-311), потому что один и тот же видимый мир требует бесконечного количества выразительных вариаций, каждый из которых имеет свою определенную согласованность. Поэтому история живописи, действительно состоит из постоянных эхо-перекрестков, каждое поколение которых пересматривает визуальные темы и техники прошлых поколений, но общение между произведениями является случайным, косвенным и не может быть накоплено. В истории живописи нет прогресса. С другой стороны, в языке значения, полученные из прошлого, осаждаются в текущих значениях и позволяют говорить о диалектике разговорной речи, о которой говорилось ранее (Merleau-Ponty 1964b, 97-113). Это означает, что материал литературы несет в себе осажденный исторический опыт жизненных миров, о котором он говорит. В литературе нет прогресса, ни в каком смысле не сравнимого с научным прогрессом, а в романе, просто используя язык жизненного мира, из которого он возникает, является прямым свидетелем более широкого исторического повествования, в котором он встроен. В результате он может очень сильно изображать этические и политические ситуации.
Именно грех поэта - относиться к языку так, как если бы это был звук или нота; это рассматривать язык как вещь и почитать ее материальность. Это игнорирует характер лингвистического выражения, в котором знаки должны быть пройдены к их значению. Обратная ошибка заключается в том, что Пол Клее, который, по словам Сартра, использует цвет как знак, так и объект (1948а, 23). Экзистенциалистская система искусств упорядочена в соответствии с гегелевским принципом, где искусство, которое предполагает владение языком над другими, потому что они лучше всего выражают свободу человека.
В « Что такое литература» Сартра ?это кажущееся презрение к материальности живописи, похоже, противоречит другому эстетическому принципу экзистенциалистов, а именно способность искусства свидетельствовать о навязчивости мира и в исключительные моменты эстетического общения его бесчеловечную красоту. Действительно, в нескольких небольших текстах Сартра (например, те, которые он написал для открытия выставки) он, кажется, возвращается к этому аспекту произведения искусства, которое он сам так убедительно продемонстрировал в своем первом романе. Однако, правда, экзистенциалисты больше интересуются способами, с помощью которых люди разбирают запутывания своей свободы в абсурдном мире, чем в изображении материальности этого мира. Тексты Мерло-Понти по онтологическому величию картины Сезанна не являются репрезентативными для экзистенциальной эстетики в целом,
Музыка, которая в некоторых классических системах искусства (например, в Шопенгауэре и Ницше) является самой высокой и самой метафизической, также получает неоднозначное отношение к экзистенциалистской эстетике. В Миф о Сизифе, например, Камю , кажется, говорит , что это абсурдное искусство по преимуществу , потому что он понимает , в чистом виде , что все искусство сознательного абсурда должно быть около, а именно, «торжество плоти» в отсутствие какого-либо конечного значения:
... эта игра, которую играет ум с самим собой в соответствии с установленными и измеренными законами, происходит в звучном компасе, который принадлежит нам, и за которым вибрации все же встречаются в нечеловеческой вселенной. Нет более чистого ощущения. (...) Абсурдный человек признает свои собственные эти гармонии и эти формы (Camus 1942b, 91).
Марсель часто подчеркивал, насколько музыка сыграла значительную роль в его философском вдохновении. Он был известен своими импровизациями на классической 19 - го стихов века, которые его жена отметила после Второй мировой войны. Ранее мы видели, что Сартр в знаменитом отрывке « Тошнота» описал встречу с джазовой музыкой в кафе как возвышенный опыт, в котором прекрасная внутренняя согласованность музыкального потока на мгновение превзошла тошнотворную бессмысленность материального мира. И обратите внимание также на поздний энтузиазм де Бовуара на музыку (Francis and Gontier 1979, 67, 67).
Несмотря на то, что эти описания музыки являются привилегированным значимым опытом в абсурдном мире, ни один из экзистенциалистов не предпринял какого-либо устойчивого анализа взаимосвязи между музыкой, философией и экзистенциальным состоянием. Камю положительно оценивает формальность музыки, ее отсутствие дискурсивности и абстрагирование ее отношения к миру плоти (см. Также его раннее эссе в Камю 1935-1936), показывает, что последний Мерло-Понти интерпретирует отрицательно; но, в конце концов, экзистенциалистские писатели не дают мелодии никакого подробного рассмотрения.
10.5 Кино
Самым загадочным аспектом систем искусства экзистенциалистов является их относительная нехватка интереса, по крайней мере, в самых известных писаниях, в кино, в привилегированной художественной форме 20- го века. Из всех искусств это было бы тем, что, казалось бы, действительно могло представить «ситуации».
В случае Сартра это тем более удивительно, учитывая интимную связь Сартра с кино во многих точках его жизни. Несколько отрывков в автобиографических трудах Бовуара и Сартра свидетельствуют об их общем энтузиазме к новому искусству (Sartre 1964). Глубокое влияние фильма на молодого Сартра хорошо документировано в его ранних работах, где он демонстрирует большую чувствительность к формальным и политическим возможностям новой среды, в отличие от большей части французской интеллигенции того времени (Sartre 1924, 1931) , Действительно, эти ранние тексты кредитного кино с точно такими же способностями выражения, которые впоследствии предоставляются театру, такие как способность к действию, необходимая, но двусмысленная необходимость участия и способность художественного выражения представлять массы массам. Тошнота (Johnson 1984).
Во время войны Сартр работал в качестве сценариста производственной компанией, для которой он написал восемь сценариев. Два из них были опубликованы после войны (Sartre 1947c, 1948b), и два из них были сняты. Большинство из этих сценариев послужили материалом для пьес Сартра и романов, когда их реализация потерпела неудачу. В 1958 году он также написал два сценария для фильмов о Фрейде и Джозефе Ле Бон. Сартр также написал двенадцать статей о фильме в целом, в частности, критику гражданина Кейнав 1945 году, который вдохновил отклик Андре Базина, который должен был стать одним из его самых известных эссе (Базин 1947). Де Бовуар также рассказывает о глубоком влиянии кинематографического опыта на онтологические взгляды Сартра. По ее словам, кинематографическое представление о человеческих действиях, заложников мировой силы сопротивления, было важным источником вдохновения для его зрелой онтологии, в частности, для его видения абсурда, присущего чрезвычайной ситуации в мире (de Beauvoir, 1960).
Несмотря на эту тесную связь с кино, энтузиазм, который проявляется в ранних текстах, отступил на задний план после его открытия феноменологии в 1933 году, после его учебного года в Германии (de Beauvoir 1962, 231). После этой даты кинотеатр больше не фигурирует как важная форма искусства в своих эстетических произведениях. Действительно, на конференции 1958 года Сартр явно ставит театр выше кино, потому что он «имеет больше свободы», поскольку «фильм изображает людей, которые в мире и обусловлены им», тогда как «театр представляет действия человека на сцене для людей в аудитории, и через это действие, как мир, в котором он живет, так и исполнитель акции »(Sartre 1976, 60-61). Другими словами, театр - это истинное искусство свободы в ситуациях. Аналогичным образом, в последующие годы, де Бовуар явно оценил роман по кино за его способность «материализовать присутствие людей для людей» (де Бовуар цитирует во Фрэнсисе и Гонтье 1979, 200). Как и в случае Нуво Роман , Сартр и де Бовуар были совершенно сдержанны к новому фильму «Ноувель» , новому французскому кино 1960-х годов ( там же ).
Вместо того, чтобы Сартр, именно Мерло-Понти дал самое ясное изложение очевидной связи между кино и экзистенциалистской философией на конференции в Национальной школе кино в Париже (1947b). Несмотря на этот проницательный текст, однако, по сравнению с выдающимся философским статусом, подаренным театру, роман (и живопись для позднего Мерло-Понти), как по-настоящему «метафизических» форм искусства, кино замечательно отсутствует у самого важного экзистенциалиста писания в эстетике.
Библиография
Основные источники
Alain, 1920, Système des Beaux-Arts , Париж: Gallimard, 1983.
Базин, Андре, 1947 г. «Техника гражданина Кейна», перев. Ален Пьетте и Берт Кардулло, Рональд Готтесман (ред.), « Перспективы гражданина Кейна» , Нью-Йорк: GK Hall & Co., 1996, 229-37; впервые опубликованной в Les Temps Modernes , 2 (1947).
Камю, Альберт, 1965, Essais , Париж: Галлимар.
---, 1932-1933, Юные писания , Нью-Йорк: Marlowe and Company, 1994.
---, 1933, «Poème sur la Méditerranée», в Essais , Париж: Gallimard, 1207.
---, 1938a, «Свадьбы», в лирических и критических эссе , перев. Эллен Кеннеди, Лондон: Vintage, 1970, 63-105.
---, 1938b, «La Nausée 'de Jean-Paul Sartre», в Essais , Париж: Gallimard, 1417-1419.
---, 1939, «Le Mur 'de Jean-Paul Sartre», в Essais , Париж: Gallimard, 1419-1421.
---, 1942a, The Outsider , trans. Джозеф Ларедо, Лондон: Penguin, 1982.
---, 1942b, «Миф о сизифе» и «Другие эссе» , т. Джастин О'Брайен, Лондон: Хэмиш Гамильтон, 1979.
---, 1943, «Lettre au sujet du 'Parti pris' de Francis Ponge», в Essais , Paris: Gallimard, 1662-1668.
---, 1944, «О философии выражения» Брайза Парэна », в« Лирических и критических эссе » , Лондон: Vintage, 228-241.
---, 1945, «Non, je ne suis pas existentialiste», в Essais , Paris: Gallimard, 1424-1426.
---, 1951, The Rebel. Эссе о человеке в восстании , т. Энтони Боуэн, Лондон: Vintage, 1992.
---, 1935-1951, Notebooks , Нью-Йорк: Marlowe and Company, 1998.
---, 1995, Сопротивление, Восстание и Смерть , Лондон: Урожай.
де Бовуар, Симона, 1943, « Она пришла в себя» , перев. Роджер Сенаус и Ивонн Мойсе, Нью-Йорк: WW Norton & Co., 1954.
---, 1944, Pyrrhus et Cinéas , Philosophical Writings , Chicago: University of Illinois Press, 2005.
---, 1945а, кто умрет? , транс. Клод Фрэнсис и Фернанде Гонтье, Флориссант: Ред Пресс, 1983.
---, 1945b, Les Bouches Inutiles , Париж: Gallimard.
---, 1946, «Литература и метафизика» в Симоне де Бовуар: Философские писания , М. Саймонс (с М. Тиммерманом и М.Б. Мадером), Champaign: University of Illinois Press, 2004, 261-278.
---, 1947, Этика неоднозначности , транс. Бернард Фрехтман, Нью-Йорк: Философская библиотека, 1948.
---, 1948, Экзистенциализм и народная мудрость , в Симоне де Бовуар: Философские писания , М. Саймонс (с М. Тиммерманом и М. Б. Мадером), Champaign: University of Illinois Press, 2004, 195-220.
---, 1960, « Приз жизни» , перев. Питер Грин, Кливленд: Всемирная издательская компания, 1962.
---, 1965, «Que peut la littérature?», В Ив Буин (ред.), Que peut la Littérature? , Париж: UGE, 73-92.
Дюфренн, Микель, 1953, Феноменология эстетического опыта , перев. Эдвард Кейси, Эванстон: Northwestern University Press, 1973.
Гуссерль, Эдмунд, 1937, «Кризис европейских наук и трансцендентальной феноменологии» , перев. Дэвид Карр Эванстон, Northwestern University Press, 1970.
Ingarden, Roman, 1962, Онтология искусства: музыкальная работа, живопись, архитектура, фильм , Афины, Огайо: издательство Университета Огайо, 1989 год.
---, 1965, Литературное произведение искусства , перев. Джордж Грабович, Эванстон: Northwestern University Press, 1973.
Мальро, Андре, 1951, «Голоса молчания» , перев. Стюарт Гилберт, Garden City: Doubleday, 1953.
Marcel, Gabriel, 1927, Metaphysical Journal , trans. Бернард Уолл, Чикаго: Генри Регни, 1952.
---, 1935, Бытие и наличие , транс. К. Фаррер, Вестминстер: Дакр Пресс, 1949.
---, 1945, Homo Viator. Введение в метафизику надежды , т. Э. Крауфурд, Чикаго: Генри Регни, 1951 год.
---, 1947, Regard en arrière , в E. Gilson (ред.), L'existentialisme chrétien , Paris: Plon.
---, 1951, Человек против массового общества , транс. Г.С. Фрейзер, Лондон: Harvill Press, 1952.
---, 1954, The Decline of Wisdom , trans. М. Харари, Лондон: Harvill Press.
---, 1960a, b, «Тайна бытия» , 2 тома (« Отражение и тайна» = 1960a, « Вера и реальность» = 1960b), транс. Г.С. Фрейзер и Р. Гаага, Чикаго: Генри Рэйнри.
---, 1973, Tragic Wisdom and Beyond , trans. S. Jolin и P. McCormick, Evanston: Northwestern University Press.
Мерло-Понти, Морис, 1945а, Феноменология восприятия , транс. Колин Смит, Нью-Йорк: Гуманитарная пресса.
---, 1945b, «Сомнение Сезанна», в Sense and Non-Sense , trans. Hubert Dreyfus & Patricia Allen Dreyfus, Evanston: Northwestern University Press, 1964, pp. 9-25.
---, 1945c, «Метафизика и роман», в « Sense and Ne-Sense» , trans. Hubert Dreyfus & Patricia Allen Dreyfus, Evanston: Northwestern University Press, 1964, pp. 26-40.
---, 1947a, Humanism and Terror , trans. Джон О'Нил, Бостон: Beacon Press, 1969.
---, 1947b, «Фильм и новая психология», в « Sense and Ne-Sense» , т. Hubert Dreyfus & Patricia Allen Dreyfus, Evanston: Northwestern University Press, 1964, pp. 48-62.
---, 1955, Приключения Диалектики , перев. Джозеф Бьен, Эванстон: Northwestern University Press, 1973.
---, 1954/1955, L'Institution. La Passivité. Примечания de Cours au Collège de France , Париж: Белин, 2003.
---, 1956/1957, Nature , trans. Роберт Валлиер, Эванстон: Northwestern University Press, 2003.
---, 1960, «Глаз и разум», транс. Карлтон Dallery, в области феноменологии, языка и социологии , Джон О'Нил (ред.), Лондон: Heinemann, 1974, pp. 280-311.
---, 1964а, Видимый и невидимый , транс. Альфонсо Лингис, Эванстон: Северо-западный университет. Press, 1968.
---, 1964b, Проза мира , транс. Джон О'Нил, Эванстон: Northwestern University Press, 1973.
Сартр, Жан-Поль, 1924, «Apologie pour le Cinéma», в Ecrits de Jeunesse , Paris: Gallimard, 1990.
---, 1931, «L'Art cinématographique», в Michel Contat и Michel Rybalka, Ecrits de Sartre , Paris, Gallimard, 1970, 546-552.
---, 1938, Тошнота , транс. L. Alexander, New York: New Directions Books, 1969.
---, 1940, «Психология воображения» , Лондон: «Райдер и компания», 1950.
---, 1943a, Бытие и Ничто , транс. Хейзел Барнс, Нью-Йорк: Философская библиотека, 1948.
---, 1943b, «Камю» «Аутсайдер», в литературных и философских эссе , перев. Аннет Майкельсон, Нью-Йорк: Кроуэлл-Коллиер, 1955 год.
---, 1944] «L'Homme et les Choses», в ситуациях I , 226-270.
---, 1947a, Ситуации I, Париж: Галлимар.
---, 1947b, Baudelaire , London, French & European Publications, 1988.
---, 1947c, Les Jeux sont faits , Paris: Gallimard, 1996.
---, 1948a, Что такое литература? , транс. Бернард Фрехтман, Лондон: Метуэн, 1967.
---, 1948b, L'Engrenage , Paris: Gallimard, 1996.
---, 1952a, Saint Genet. Актер и мученик , транс. Бернардом Фрехтманом, Алленом, 1963.
---, 1952b, Малларме или Поэт Ничто , транс. Эрнест Штурм, Пенсильванская университетская пресса, 1991 год.
---, 1963, Эссе в эстетике , транс. Уэйдом Баскином, Лондон: Питер Оуэн.
---, 1964, The Words , trans. Бернард Фрехтман, Нью-Йорк: Бразиллер.
---, 1971/72, The Family Idiot , trans. Кэрол Косман, 5 томов, Чикаго: Университет Чикагской прессы, 1981-93.
---, 1976, Sartre on Theatre , Мишель Контат и Мишель Рыбалка (ред.), Нью-Йорк: Пантеон.
Избранные вторичные источники
Буле, Ж.-П. и Э. МакКаффри (ред.), 2011, Экзистенциализм и кино: Сартрэйн Перспектива , Нью-Йорк: Бергхан.
Буль, Ж.-П. и У. Тидд (ред.), 2012, Экзистенциализм и кино: Бовуарская перспектива , Нью-Йорк: Бергхан.
Чену, Иосиф, 1948, Le théâtre de Gabriel Marcel и др. Значение метафизики , Париж: Обьер.
Коннор, JD, 2001, «Сартр и кино: грамматика приверженности», Сравнительная литература , 116 (5): 1045-1068.
Cooper, David, 1964, «Sartre on Genet», New Left Review , 25: 69-73.
Dreyfus, Hubert & Wrathall, Marx, 2006, Companion to Fhenomenology and Existentialism , Oxford: Blackwell.
Фальяз, Элизабет, 1988, Романы Симоны де Бовуар , Лондон: Рутледж.
Фоти, Вероника, 1980, «Живопись и переориентация философской мысли в Мерло-Понти», Философия сегодня , 24 (Лето): 114-120.
---, 1986, «Переход Хайдеггера и Мерло-Понти от техники к искусству», Философия сегодня , 30 (Зима): 306-316.
---, 1988, «Мерло-Понти на тишине» в «Горизонтах континентальной философии» , Х. Сильверман и др . (ред.), Дордрехт: Kluwer, 272-288.
---, 1996, «Свидетельства картин: Мерло-Понти и современная абстракция», в Мерло-Понти: Разница, Существенность, Живопись , В. Фоти (ред.), Нью-Джерси: Гуманитарная пресса.
--- (ред.), 1996, Мерло-Понти: Разница, Существенность, Живопись , Нью-Джерси: Гуманитарная пресса.
Фрэнсис, Клод и Гонтье, Фернанде, 1979, Les Ecrits de Simone de Beauvoir , Париж: Галлимар.
Goldthorpe, Rhiannon, 1986, Sartre: литература и теория , Cambridge University Press.
---, 1992, «Понимание преданного писателя», в «Cambridge Companion to Sartre» , Кембридж: Cambridge University Press, стр. 140-176.
Грен, Марджори, 1998, «Эстетический диалог Сартра и Мерло-Понти», в разделе «Дебаты между Сартром и Мерло-Понти» , «Эванстон: Северо-западная университетская пресса», стр. 293-314.
Хаар, Мишель, 1996, «Живопись, восприятие, аффективность», в Мерло-Понти : разница, существенность, живопись , В. Фоти (ред.), Нью-Джерси: Humanities Press, 1996.
Харви, Роберт, 1991, «Сартр / Кино: Зритель / Искусство, которое не одно», Cinema Journal , 30 (3): 43-59.
Джонсон, Гален, 1994, «Цвета огня: глубина и желание в« Глазу и разуме »Мерло-Понти», журнал Британского общества феноменологии , 25 (1): 53-63.
--- (ред.), 1994, The Merleau-Ponty Eesthetic Reader: философия и живопись , Эванстон: издательство Северо-западного университета.
Johnson, Patricia, 1984, «Искусство против искусства: кинотеатр и Сартрский лазур », The French Review , 58 (1): 68-76.
Келин, Евгений, 1962, Экзистенциальная эстетика: теории Сартра и Мерло-Понти , Мэдисон: Университет Висконсина Пресса.
Каушик, Раджив, 2011, Искусство и учреждение: Эстетика поздних работ Мерло-Понти , Лондон: Континуум.
Кирни, Ричард, 1991, Поэтика Воображения: От Гуссерля до Лиотарда , Нью-Йорк: Рутледж.
Lapointe, Francois, 1973, Избранная библиография по искусству и эстетике в Мерло-Понти, Философия Сегодня , 17: 292-296.
Лазарон, Хильда, 1978, Габриэль Марсель, драматург , Лондон: Колин Смайт.
Макбрайд, Джозеф, 1992, Альберт Камю, Философ и Литтератур , Нью-Йорк: Пресса Св. Мартина.
Макбрайд, Уильям, 1996a, «Жизнь Сартра», «Таймс» и «Видение дю Монд» , Лондон: Рутледж.
---, 1996b, Экзистенциалист. Предыстория: Кьеркегор, Достоевский, Ницше, Ясперс, Хайдеггер , Лондон: Рутледж.
---, 1997, Экзистенциалистская литература и эстетика , Нью-Йорк: Гарланд.
Маккэрри, Джон, 1972, Экзистенциализм , Лондон: Книги Пингвинов.
Манчини, Сандро, 1996, «Феноменология Мерло-Понти как диалектическая философия выражения», Международный философский ежеквартальный , 36 (40): 389-398.
Menase, Stéphanie, 2003, Passivité et Création: Merleau-Ponty и L'Art Moderne , Париж: Прессы Universitaires de France.
Натансон, Морис, 1968, Литература, Философия и социальные науки: Эссе в экзистенциализме и феноменологии , Гаага: Мартинус Нийхофф, 1968 (3- е издание).
О'Нил, Джон, 1970, Восприятие, Выражение, История: Социальная феноменология Мерло-Понти , Эванстон: Северо-западный университет. Нажмите.
Пиларди, Джо-Энн, 1999, « Написание самоопределения»: философия становится автобиографией , Вестпорт: «Прейдер Мягкая обложка».
Пинго, Бернард, 1971, «Мерло-Понти, Сартр и лайттура», L'Arc , 46: 80-87.
Место, Джеймс, 1973, «Мерло-Понти и Дух Живописи», Философия Сегодня , 17: 280-290.
---, 1976, «Живопись и естественная штука в философии Мерло-Понти», « Культурная герменевтика» , 4: 75-92.
Полан, Дана, 1987, «Сартр и кино», пост-скрипт , 7 (1): 66-88.
Pollmann, Leo, 1970, Sartre and Camus: Литература бытия , транс. Хелен и Грегор Себба, Нью-Йорк: F. Ungar Publishing Co.
Саллис, Джон, 1973, Феноменология и возвращение к началу , Питтсбург: Press Duquesne Press.
--- (ред.), 1981, Мерло-Понти: Восприятие, структура, язык . Нью-Джерси: Гуманитарная пресса.
Sepp, Ханс Райнер, Embree, Lester (ред.), 2010, Справочник по феноменологической эстетике , Дордрехт: Спрингер.
Сильверман, Хью и др . (ред.), 1988, «Горизонты континентальной философии: очерки о Гуссерле, Хайдеггере, Мерло-Понти , Дордрехте: Клювер.
Сиридж, Мэри, 2003, «Философия в художественной литературе Бовуара», в Кембриджском компаньоне в Симоне де Бовуар , Кембридж: Cambridge University Press.
Slatman, Jenny, 2003, L'Expression au-delà de la Представительство: Sur L'Aisthesis et L'Esthétique chez Merleau-Ponty , Paris: Vrin.
Смит, Майкл, 1988, «L'Esthétique de Merleau-Ponty». Les Etudes Philosophiques , 1: 73-98.
Solomon, Robert, 2006, Grim Thoughts: Опыт и размышления в Camus и Sartre , Нью-Йорк: Oxford University Press.
Sprintzen, David & Van den Hoven, Adrian (eds.), 2004, Sartre and Camus: Историческая конфронтация , Amherst: Humanity Books.
Стюарт, Джон (ред.), 1998, Дебаты между Сартром и Мерло-Понти , Эванстон: издательство Северо-западного университета.
Troisfontaines, Roger, 1953, De l'Existence à l'ttre , Paris: Vrin.
Vintges, Karen, 1996, Philosophy as Passion: Думая о Симоне де Бовуар , транс. Энн Лавелл, Блумингтон: Университет штата Индиана.
Witkus, Jessica, 2013, «Ритм мысли»: искусство, литература и музыка После Мерло-Понти , Чикаго: Chicago University Press.
Академические инструменты
Значок сепа человека Как процитировать эту запись .
Значок сепа человека Просмотрите PDF-версию этой записи в сообществе друзей Общества SEP .
значок inpho Посмотрите эту тему в разделе « Проект онтологии философии Индианы» (InPhO).
значок фила документов Расширенная библиография для этой записи в PhilPapers со ссылками на ее базу данных.
Другие интернет-ресурсы
[Пожалуйста, обратитесь к автору с предложениями.]
грустные последствия что не замедлили отразиться..